надлежит к агглютинативным (см.) языкам; особенно характерным для строения его слов является т. н. «закон открытых слогов», не допускающий наличия двух согласных в начале или одного согласного в конце слога. Этот «закон» определяет и произношение заимствованных слов в Я. я., ср. «писутору» (пистолет), «покэто» (карман — от англ. «pocket»). Гласных в Я. я. 5 — «а, и, у, э, о»; кроме того в большинстве говоров встречается слогообразующий носовой. Соединение гласных с неслоговыми «и, у» и с носовым образует дифтонги. Для системы согласных Я. я. характерно наличие Задненёбного носового, отсутствие различения фонем «з» и «дз» (русское «зубы» японец повторит как «дзубы»), отсутствие плавного «л», к-рый в заимствованных словах заменяется через «р» («Рондон» вместо «Лондон»).
Ударение в Я. я. музыкальное или музыкально-экспираторное. — В области грамматики в Я. я. следует отметить отсутствие личных форм у глагола; прилагательное, как и глагол, изменяется по временам и наклонениям; категории рода в Я. я. нет.
Личные местоимения употребляются редко и обычно заменяются вежливыми описа^ тельными выражениями («слуга» вместо «я», «князь» вместо «вы»). Числительные до 10 употребляются кроме японских и китайские.
Для «стандартного» разговорного Я. я. характерно наличие особых «вежливых» форм имени и глагола.
Несмотря на крупные расхождения между отдельными японскими диалектами, доходящие до того, что южанин или даже житель центральной Японии вовсе не понимает живой речи уроженца японского С.-В., — Япония может считаться объединенной в языковом отношении благодаря наличию: 1) общего для всей Японии (кроме о-вов Рю-кю) письменного литературного яз., 2) «стандартного» или господствующего разговорного языка. При этом каждый из этих «общеяпонских» яз. соответствует определенной социально-экономической базе. Первый и наиболее древний из этих «общих» яз. — письменный лит. язык — соответствует национальному объединению на почве старого дореформенного (хотя и под китайским влиянием организованного) народного х-ва. Назначением этого письменного яз. и было служить тому объединению нации, к-рое могло осуществиться и осуществлялось на основе данных форм х-ва, выражаясь в виде теократически-феодальной монархии (сначала с перевесом первого из этих начал — теократического, затем — феодального). Иначе говоря, письменный Я. я. был средством гос. объединения и централизационной политики Японской империи. Это определение подтверждается и хронологическим совпадением создания японского письменного яз.
(8 в. хр. э.) с первыми стойкими шагами гос. власти, относящимися к этой же самой эпохе (так. назыв. эпоха Нара). За 11 — вековое существование японский письменный яз. пережил конечно ряд изменений, причем основные этапы этой истории соответствовали изменениям социально-политическим как классовым, поскольку фактическая власть переходила от теократической династии кфеодалам, так и территориальным, поскольку этим переходам сопутствовали перемещения столичного центра, а значит и смены влияний различных территориальнодиалектических групп. Но за все время туземных форм х-ва Я. я. сохранял все-таки основную свою характеристику: это был яз. гос. объединения Японии, обслуживавший те нужды между районного общения, которые были характерны именно для туземных форм х-ва. А они не могли конечно вызвать потребность в постоянном общении между значительными массами разных районов (что имело место позже — после перехода от феодализма к капитализму и от туземных форм х-ва к европейским, когда японское производство стало насквозь товарным).
Вот почему за все эти 11 вв. письменный Я. я. продолжал быть единственным «общим» (или стандартным) яз. Японии: рядом с ним не существовало «общего» (или стандартного) разговорного яз. Максимальной единицей внутреннего языкового объединения служил феодальный клан. В япон. диалектологии обычно поэтому соответствие между кланом и диалектом* Совершенно иные предпосылки для языкового развития приносит капиталистическая Япония, пришедшая на смену Японии феодальной. Товарное х-во делает уже обязательным общение представителей разных районовL Правда, участвует в этом общении лишь определенный класс. Но и термин «общеяпонский разговорный язык» следует понимать лишь в смысле яз. определенной классовой принадлежности: это язык японской буржуазии (и интеллигенции). Это обстоятельство делает для нас понятным и тот факт, что несмотря на существование общеяпонского разговорного яз. до сих пор не умирают, а продолжают жить местные провинциальные говоры: с одной стороны, крестьянские и рыбачьи говоры деревень, с другой стороны, весьма крупные порою (по численности говорящих) провинциальные городские говоры, на которых продолжают говорить пролетариат и мелкая буржуазия. Обычно япон. говоры делятся на & группы: зап. (являющуюся также и центральной), юж. и вост, (со включением так наз. с.-в. подгруппы). В роли стандартного разговорного языка естественно выступает столичный, т. е. токиоский (прежний эдоский) говор, хотя и с измененным уже разумеется социальным субстратом: носителями его являются уже не эдоские самураи Токугавской эпохи, а нынешняя токиоская буржуазия, а следом за ней и буржуазия (с интеллигенцией) всей Японии, поскольку она уже научилась говорить по-токиоски (хотя весьма часто это сопровождается еще состоянием двуязычия, т. е. знанием, кроместандартного токиоского, еще и своего местного провинциального диалекта). Указанная смена социального субстрата токиоского говора произошла сравнительно недавно, и потому в настоящем состоянии этого говора явно видны следы его социального прошлого. Японский студент, употребляя для понятия «я» и «ты» слова, значащие «слуга» и «князь», невольно продолжает языковую традицию, объяснение ко-
