Гегеля — даже научный социализм Маркса и Энгельса;, ряд французских историков, правых и левых (Местр, Мишле и др.), видит в революции 1789 прямое продолжение реформации; почти все буржуазные историки ведут от реформации «новое время», сиречь капиталистическую эпоху, чисто идеалистически ставят религию во главу развития: Маколей и Лавелэ объясняют влиянием реформации и протестантской религии тот факт, что северные протестантские нации Европы сделали больше успехов в области экономического развития, чем южные. Эта школа считает следствие причиной. Другая, столь же идеалистическая школа, лагерь т. н. католических историков (Деллингер, Пастор, Дифенбах, Янсен), видит в реформации торжество не разума, а, напротив, крайнего спиритуализма, причем подчеркивает «одичание» европейского общества в результате реформации: крайнее усиление процессов ведьм, веры в дьявола, знамения, упадок университетской науки; этот упадок культуры они объясняют уходом ее из-под опеки папства.
Эта школа тоже выводит капитализм из реформации, видит в секуляризации монастырей реформацией непосредственный источник развития пауперизма, новейшего пролетариата (Кеннингем и др.).
Противоречие это разрешается только с помощью диалектического материализма. Маркс тоже подчеркивает усиление религиозности реформацией. «Лютер, — говорит Маркс, — победил рабство по обету (т. е. монашество — Ф. К.), потому что на его место он поставил рабство по убеждению. Он разбил веру в авторитет, потому что реставрировал авторитет веры. Он обратил попов в мирян, потому что обратил мирян в попов. Он освободил человека от внешней религиозности, потому что сделал религиозность внутренним миром человека. Он эмансипировал плоть от оков, потому что надел оковы на сердце» [Маркс, К критике гегелевской философии права (Введение), в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. I, стр. 407]. Это усиление внутренней религиозности объясняется экономикой эпохи, индивидуализмом и распыленностью буржуазного общества. Первоначальное капиталистическое накопление, пролетаризация городских ремесленников, насильственное обезземеливание крестьян должны были с особенной яркостью выявить роль религии как «страха человечества перед самим собою» (Энгельс, Положение Англии, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. II, стр. 369), должны были вести к усилению религиозного мракобесия, в том числе и процессов ведьм, веры в дьявола и т. д.
Анархия капиталистического способа производства, слепая сила рынка получают отражение в учении протестантизма. Энгельс говорит о кальвиновской доктрине предопределения: «Его (Кальвина. — Ред.) учение о предопределении было религиозным выражением того факта, что в мире торговли и конкуренции удача или банкротство зависят не от деятельности или искусства отдельных лиц, а от обстоятельств, от них не зависящих. „Определяет" не воля или действия каждого отдельного человека, а „милосердие" могущественных, но неведомых экономических сил» (Энгельс, Об историческом материализме..., в кн.: К. Маркс, Избранные произведения, том I, стр. 311—312). Мрачный, суровый характер протестантизма» его мракобесие и религиозныйфанатизм объясняются этим «страхом человечества перед самим собою»; но вместе с „тем протестантизм, в особенности в лице кальвинизма и его представителей, гугенотов и пуритан, носит активный боевой характер, — это были пионеры капитализма. Уже Лютер, отвергая монастыри как внешнюю обрядовую религиозность, отвергая бегство от мира, вместе с тем «превратил мирян в попов», спиритуализировал мирскую деятельность. Он объявил всякую профессию призванием от бога. Отрицание «спасения добрыми делами» отнюдь не означало у Лютера отрицания активности в миру; эта активность должна была лишь вытекать из веры. Протестантизм всячески подчеркивает обязанность трудиться. Секуляризируя монастыри, отменяя праздность монахов, сокращая число праздников, лютеранская реформация служила нарождающемуся капитализму и его нужде в свободных рабочих руках. В противоположность католической идеализации нищенства протестантизм, в особенности кальвинизм, объявляет праздность грехом, нищих — отверженцами бога. Эта религиозная идеология была санкцией кровавых гонений против «бродяг», сиречь деклассированных крестьянских и ремесленных элементов, гонений, к-рыми ознаменовалась эпоха первоначального накопления. Кальвинистские проповедники 17 в. объявляли богатых избранниками божьими, «управителями вверенного им богом имущества»; активная хозяйственная деятельность вменялась им в религиозную обязанность^ их успехи на поприще хозяйственной деятельности служили знаком того, что на них почило божье предизбрание. Догма предопределения получила т. о. ярко классовую подоплеку, оправдывала классовую эксплоатацию. Когда она служила буржуазии для борьбы с феодализмом, она носила оппозиционный характер; позднее эта же догма меняет свое лицо и используется буржуазией для эксплоатации пролетариата. Макс Вебер видит в протестантской этике и в частности в кальвинизме источник «духа капитализма»; это конечно идеалистическая установка, религия была здесь, Жак и всегда, надстройкой над экономическим базисом (о течениях внутри протестантизма см. Англиканская церковь, Кальвинизм, Лютеранство, Гугеноты и др.).
Секты реформации. Секты реформации: перекрещенцы, или анабаптисты, моравские братья (см.) и др., столь кроваво подавленные в Германии, впоследствии сыграли важную роль как пионеры капитализма и буржуазной демократии в Голландии, Англии, в пуританских колониях в Америке. «Еретический коммунизм» этих сект был иллюзией и испарился, зато осталась у них вышеописанная идеология реформации, делавшая из них й усердных стяжателей. «Предвосхищение коммунизма фантазией, — говорит Энгельс о сектах реформации» — стало в действительности предвосхищением современных буржуазных отношений» («Крестьянская война в Германии», в кн.: Мар кс и Энгельс, Сочин., т. VIII, стр. 131). Каутский делает грубую ошибку, принимая аскетический мистический коммунизм перекрещенцев за чистую монету и считая их «предшественниками новейшего социализма».
. В лице позднейших баптистов и меннонитов перекрещенцы превратились уже в 17, веке в . предпринимателей-кулаков. Уже ереси раннего средневековья почти всегда связываются с пир-
