Дидро пишет: «Если бы вера не научила нас тому, что животные вышли из рук творца такими, какими мы их видим..., не мог ли бы философ... предположить, что все живое имеет от вечности особенные, рассеянные и смешанные в массе материи элементы; что все эти элементы случайно соединились..., что сформировавшийся из этих элементов эмбрион прошел через бесконечные стадии развития и организации» вплоть до живого человека. Этот путь развития Дидро изображает: «от движения ощущения к представлениям, к способности мысли, к размышлению, сознанию, чувствам, страстям, знакам, жестам, звукам, членораздельной речи, языку и законам, наукам и искусствам. Между каждой из этих стадий развития протекали миллионы лет,.., предстоят дальнейшие стадии развития к возможной гибели и разрушению или к переходу данной формы материи в какую-либо иную форму».
Во всех этих отдельных догадках Дидро, а также Ламеттри и Робине становятся на стихийно-диалектическую точку зрения, не освобождаясь однако полностью от механицизма. Качественные изменения они все же сводят к количественным. Скачкообразность развития, возникновение нового качества через перерыв непрерывности ими еще не допускаются. Своих гипотез и догадок они не могли подкрепить достаточным естественно-научным материалом.
Поэтому глубоко ошибочной является оценка меньшевиствующими идеалистами (Луппол и Деборин) отдельных элементов диалектики у Дидро как почти законченного диалектического материализма.
Механицизм господствует и во взглядах французских материалистов на причинность, случайность, необходимость, свободу и прочие формы всеобщей связи. Они вели ожесточенную борьбу против телеологии, господствовавшей в тогдашнем естествознании. Против телеологии ими вслед за Спинозой был выдвинут принцип механической каузальности как единственной формы всеобщей связи. Причинность трактовалась исключительно как механическое взаимодействие — передача толчка от одной молекулы к другой. Соотношение причинности и случайности трактовалось метафизически — случайность противопоставлялась причинности и как беспричинность отрицалась. Раз все на свете причинно обусловлено — значит ничего случайного нет, — говорит Гольбах, отождествляя случайность и беспричинность. Необходимость, как указывает Энгельс, низводилась до уровня случайности, а значение случайностей возвышалось совершенно неосновательно до уровня необходимости. В результате французские материалисты становились на почву фатализма. Свобода, говорили они, только кажущееся явление. Каждый поступок человека так же предопределен, как и поведение атома или молекулы. Дидро писал, что воля не менее механична, чем разум. Беспричинный акт воли — простая химера. Отрицание активности человеческого сознания и воли и связанные с этим пассивность и созерцательность Маркс считает одним из главных недостатков всего старого материализма.
Признание движения внутренней силой материи, полное отрицание телеологии и объяснение всех событий в мире с точки зрения механической причинности и необходимости связывалось у французских материалистов с пол 90
ным отрицанием бога. Если Вольтер вел ожесточенную борьбу против официальной религии, то материалисты вели гораздо более глубокую принципиальную борьбу против религии вообще, создавая цельное механико-материалистическое объяснение мира. Атеизм Дидро и Гольбаха — воинствующий атеизм. Недаром Ленин так высоко ставил их антирелигиозные произведения, подчеркивал их значение и для настоящего времени и настаивал на их переиздании. Конечно и здесь французский материализм не поднялся до уровня марксизма. Истинных корней религии французские материалисты не могли вскрыть. По их мнению, религия вытекает из заблуждений, из невежества, и просвещение масс легко может уничтожить ее.
Теория познания Ф. м. ведет свое начало от сенсуализма английских материалистов.
Наибольшее влияние на франц. материалистов оказал Локк, считавший ощущение единственным источником познания. Ощущение является продуктом воздействия внешнего мира.
Но наряду с ощущением подобного рода Локк допускает т. н. рефлексию, к-рая возникает в результате внутренних причин и есть созерцание душой внутренних переживаний. В этом заключалась основа дуалистических и агностических непоследовательностей в философии Локка. От локковского сенсуализма шли пути и к материалистической теории познания и к субъективному идеализму Беркли. Ф. м. взял у Локка его материалистическое понимание ощущения, отбросив его дуализм и агностицизм.
Уже Кондильяк проводит последовательный сенсуализм, выводя все познание из чувственного ощущения, отвергая локковскую рефлексию как самостоятельный источник познания.
Но и он остановился на полдороге и не пришел к материализму. Существование внешнего мира для него лишь вероятно, возможно, но не несомненно. Гольбах, Дидро и другие в теории познания всецело стояли на позициях материализма. Познание есть отражение в человеческой голове объективного мира. Исходной точкой познания является ощущение как продукт воздействия материи на органы чувств.
«Познать какой-нибудь предмет, — говорит Гольбах, — значит почувствовать его». Следовательно ощущение отражает внешний мир. Для Ф. м. душа — не субстанция, а только совокупность ощущений. Душа — это то же тело, рассматриваемое по отношению к нек-рым из его функций. «Все особенности души зависят от устройства мозга и всего тела» (Ламеттри).
Но франц. материалисты отнюдь не были вульгарными эмпириками, отрицающими значение рационального познания. Ощущения, доставляемые органами чувств, представляют как бы свидетельские показания.» Разум же выступает в роли судьи, проверяющего правильность этих показаний. Разум не может отрываться от чувственных показаний, но и не должен чрезмерно доверяться им. Отрыв разума от чувств делает познание невозможным.
Французские материалисты признавали познаваемость мира. Они не были агностиками.
Плеханов и за ним Деборин, ссылаясь на отдельные выражения в их работах, считали, что Ф. м. стоял на платформе невозможности познания внешнего мира. «Французские материалисты с Гольбахом во главе противопоставляли природу, как метафизическую сущность вещи, ее свойствам. Это противопоставь
