центре были наиболее промышленными провинциями. При Кольбере впервые начинают разрабатываться угольные копи и развивается в широких размерах металлургическое производство. Некоторые из этих предприятий имели большое количество рабочих и станков, значительная часть к-рых однако находилась не под крышей мануфактуры, а была разбросана по окрестным деревням и работала на мануфактуру, от к-рой она получала сырье, а часто и орудия производства. Стремление захватить источники доходов определяло внешнюю, в частности колониальную политику при Кольбере. Создание торговых компаний, часто с принудительным распределением паев среди буржуазий и чиновничества, и навязывание этим компаниям роли колонизаторов и устроителей морской торговли — таков предмет постоянных забот Кольбера, далеко не всегда приводивших к успеху. Французские капиталы отказывались итти в такие предприятия, и компании, несмотря на все привилегии и ссуды правительства, лопались одна за другой, хотя Франция и приобрела за это время обширные территории и в Старом и в Новом Свете [Канада, Луизиана, Гвиана, часть Вест-Индских островов, ряд пунктов в Африке (Сенегамбия и Мадагаскар) и несколько городов в Индостане]. В интересах торговли и промышленности Кольбер занялся постройкой шоссейных дорог, сооружением каналов (при нем в 1681 был закончен важный Лангедокский канал), уничтожил ряд таможенных застав внутри, поощрял частное кораблестроение, много способствовал развитию коммерческого и военного флота, но при всем том, по словам Маркса, «финансовая, торговая и промышленная социальная надстройка или, вернее, фасад общественного здания... представлял собою, что-то вроде сатиры на отсталое, неподвижное состояние главной отрасли производства (земледелия) и нужду производителей» [Маркс, Письмо Н. Даниельсону 10/IV 1879, в журн. «Летописи марксизма», 1930, № II (XII), стр. 103]. Положение крестьянства отнюдь не улучшилось при Кольбере, хотя в фискальных целях правительство и делало попытки добиться подъема сел. хозяйства путем нек-рого ограничения налоговых льгот дворянства (регламент о податях 1663 и сентябрьский эдикт 1664 аннулировали все грамоты и пожалования дворянства последнего времени, связанные с освобождением от налогов), частичного снятия недоимок, освобождения деревенских общин от долгов, возвращения части захваченных дворянами общинных угодий, запрещения продавать за долги крестьянский скот и т. д. Все это нейтрализовалось непрерывно возраставшим налоговым бременем, ставшим особенно тяжелым с началом периода войн (1672).
Влияние Кольбера заметно ослабло и уступило влиянию военного министра Лувуа, реорганизатора армии. Король требовал средств, и Крльбер принужден был снова продавать должности и дворянские грамоты, производить займы и обращаться к тем самым дельцам, которых он так «обидел» в начале своей деятельности. Через 30 лет с небольшим после смерти Кольбера государство снова находилось на краю нищеты и полного разорения.
Утверждая вольности галликанской церкви (см.) против посягательств Рима (декларация духовенства 1682), т. е. стремясь подчинить своей власти официальную церковь и ее клир,Людовик XIV в то же время отменяет Нантский эдикт (1685). Фактически устраняемые как еретики (хотя и терпимые) от всякой государственной и общественной деятельности, кальвинисты, так же как и повсюду в Европе, преуспевали в сфере торговли и пром-сти, превратив буржуазную добродетель хозяйственной деловитости и скопидомства в религиозный долг капиталистического накопления и хозяйственного успеха. Мелкие мастера, искусные в своем ремесле и сплоченные кальвинистической дисциплиной, проникают в цехи, пользуясь практикой правительственной продажи прав цехового мастера, и в цехах создаются таким образом религиозно спаянные группы новопришельцев, ненавистных для старой наследственно-корпоративной цеховщины. В городах дух узкой корпоративной нетерпимости рождает фанатически-изуверскую религиозную ненависть, тщательно воспитываемую католической церковью.
Разжигаемая церковью и правительством нетерпимость поддерживается верхними слоями буржуазии, где тоже сплочение и энергия гугенотов вызывают неприязнь их католических собратьев, использующих свое право господствующей религии для борьбы с более ловкими и поэтому опасными конкурентами. Отмена Нантского эдикта сопровождалась изгнанием из королевства наиболее энергичных и квалифицированных представителей третьего сословия в лице многочисленных ремесленников и промышленной буржуазии, изгнанием, во всяком случае превосходившим несколько сот тысяч человек, оплодотворивших промышленное развитие Англии, Швейцарии, Бранденбурга, Голландии и даже далекой Юж. Африки отливом больших капиталов, унесенных гугенотами с собой за границу (см. Эмиграция, Эмиграция гугенотов).
Внешняя политика Людовика XIV была отчасти продолжением политики Генриха IV и Ришелье: борьбойс Габсбургами. Но центр тяжести ее лежал теперь в борьбе между тремя передовыми капиталистически развивающимися державами крайнего запада Европы — Голландией, Англией и Францией — за морское и колониальное могущество и связанное с преобладанием на море обеспечение дальнейшего торговопромышленного преобладания в Европе и за ее пределами. Первая война (1667—68) была вызвана стремлением Людовика XIV захватить Бельгию. Голландия привлекла на свою сторону Англию и Швецию, и Людовик XIV принужден был ограничиться по Аахенскому миру (1668) присоединением нескольких пограничных крепостей на севере (Лилль, Турне, Дуе и др.). Когда затем французской дипломатии удалось подкупом отвлечь Швецию от союза с Голландией и перетянуть на свою сторону английского короля, Людовик XIV начал вторую войну против Голландии (1672—79), которую вели его знаменитые полководцы Тюрени Конде (см.). На сторону Голландии стал тогда курфюрстБранденбургскийФридрих Вильгельм («Великий курфюрст»), боявшийся проникновения французов в свои рейнские владения.
Скоро к союзникам примкнули император Леопольд I и испанский король. По Нимвегенскому договору (1679) Голландия сохранилась в неприкосновенности, и Людовик XIV был вознагражден за счет Бельгии (несколько пограничных городов) и присоединением Франш-Конте на востоке. Это было время наибольших успехов Ф. во внешней политике, и Людовик XIV, вое-
