последовательному проведению препятствовали довлевшие еще над многими членами Коммуны предрассудки буржуазного пацифизма, фракционные раздоры в Коммуне и некоординированность в работе различных ее делегаций. Отсюда требование рабочих организаций создать высший руководящий орган диктатуры в виде Комитета общественного спасения, избираемого Коммуной и перед нею ответственного. Это требование было проведено в жизнь с 1/V решением якобинско-бланкистского большинства вопреки упорной оппозиции прудонистского меньшинства, отказавшегося даже участвовать в выборах в Комитет общественной безопасности. Вследствие этого новый орган лишен был достаточного — авторитета, и, будучи к тому же неудачно составлен, не справился со своими задачами.
9/V Коммуна его распускает и избирает новый Комитет общественной безопасности в составе 3 бланкистов и 2 якобинцев, причем значительно расширяет его полномочия и ограничивает собрания своего пленума 3 разами в неделю. Недовольные сосредоточением всей власти в руках «большинства», 22 члена «меньшинства» 16/V объявили о своем выходе из Коммуны и апеллировали к своим избирателям, к-рые однако совместно с федеральной палатой Интернационала заставили их вернуться обратно. Но пленум Коммуны 21/V, на к-ром единство было внешне восстановлено, оказался последним.
Известие о внезапном проникновении версальских войск в Париж через предательски открытые ворота Сен-Клу заставило членов Коммуны разойтись по своим округам для руководства •баррикадными боями на улицах. Несколько позже, гл. обр. по вине военного делегата Делеклюза, распадается и единство военного командования. Несмотря на героизм коммунаров, их жен и детей, отстаивавших каждую «баррикаду, исход кровавой уличной борьбы был предрешен переходом в руки версальцев (благодаря содействию немцев) Монмартрских высот (25/V), господствующих над Парижем. Сопротивление коммунаров было окончательно сломлено после взятия 28/V их последнего «оплота — кладбища Пер-Лашез. Массовые расстрелы рабочих независимо от пола и возраста, начатые версальцами с самого вступления их в город, принудили Коммуну прибегнуть к ответным репрессиям в виде казни 70 заложников, в том числе архиепископа Дарбуа. Поражение революции и дикая классовая месть победителей обошлись побежденному пролетариату в 30 тыс. убитых и казненныхj 50 тыс. арестованных, 13, 5 тыс. присужденных к различным наказаниям. Рабочие организации были разгромлены.
Историческое значение борьбы коммунаров было понято еще передовыми рабочими — современниками Коммуны в Германии, Англии и Италии. Решающим образом содействовал этому пониманию К. Маркс, написавший в пользу Коммуны «несколько сот писем во все концы света». В процессе революции и после ее поражения Маркс развил гигантскую деятельность, чтобы помочь героическим пролетариям Парижа. Социальное и политич. содержание революции 18 марта было гениально вскрыто Марксом в «Гражданской войне во Франции», опубл, в июне 1871 в качестве манифеста 1 — го Интернационала. Предвидя с самого начала поражение революции, Маркс тем не менее приветствовал •ее как «славнейший подвиг нашей партии».Для Маркса и Энгельса опыт Коммуны, хотя и несовершенный и ограниченный, был ценен потому, что она была первой попыткой диктатуры пролетариата, как переходной формы к созданию бесклассового социалистического общества. Эти мысли, извращенные и преданные забвению реформистами 2 — го Интернационала, были развиты и углублены Лениным, показавшим тесную преемственную связь между Коммуной и Октябрьской революцией. Опыт Коммуны как положительный (слом буржуазной государственной машины, создание государства нового типа), так и отрицательный (ряд допущенных ею грубых ошибок, главным образом снисходительность к врагу) был широко использован Лениным при разработке учейия о революции и диктатуре пролетариата, а также при повседневном руководстве классовой борьбой пролетариата и для строительства советшЛго государства. Отсюда понятен исключительный интерес к изучению Коммуны в Союзе ССР, выразившийся в подборе богатейшей коллекции печатных и письменных источников по истории Коммуны в Институте Маркса — Энгельса — Ленина, в появлении многочисленных специальных и общих трудов советских историков о Коммуне, в переводе на русский язык основной мемуарной литературы коммунаров и некоторых важнейших источников.
ТРЕТЬЯ РЕСПУБЛИКА (1870—1914).
Экономическое развитие. Франция в целом
являла собой в эпоху империализма типичный пример загнивания. Это не мешало тому, что в силу неравномерного развития капитализма в отдельных отраслях и районах все же наблюдался довольно значительный рост. В 1870 Франция выплавляла 1, 1 млн. т чугуна, в 1890—1, 9 млн. ж, в 1900—2, 7 млн. жив 1913—5. 2 млн. ж. Нарастание темпов развития в начале 20 в. наблюдается и при сравнении цифр производства стали: в 1880 Ф. производила 1. 3 млн. ж стали, в 1900—1, 9 млн. ж, в 1913—3, 6 млн. ж (по «Annuaire statistique» за 1924 и 1926). В отношении абсолютных цифр производства чугуна и стали Ф. стояла перед империалистической войной на четвертом месте (после США, Германии и Англии), но в отношении темпов своего развития она опередила Англию, отставая однако от Соединенных Штатов Америки и Германии.
Развитие тяжелой пром-сти наталкивалось во Ф. и на недостаток минерального топлива. Как по запасам, так и по добыче каменного и бурого угля Ф. стояла на пятом месте. Внутреннее потребление значительно превышало добычу: в 1913 £было потреблено 64, 8 млн. ж угля.
За вычетом 1, 5 млн. ж экспорта Ф. пришлось ввезти 25, 5 млн. ж вестфальского и английского угля и готового кокса. Следствием этого была крайняя дороговизна угля во Ф. При стоимости импортного угля в 25, 70 фр. за 1 ж средняя цена угля во Ф. составляла ок.
20 фр. за 1 ж, тогда как в Бельгии 1 ж угля стоила 18 фр., в Германии — 14 фр. и в Англии — 12 фр. Соответственно дорог был и металлургический кокс (во Ф. — 1 ж металлург, кокса стоила 29 фр., в Англии — 17 фр.). Топливо обходилось франц. металлургии настолько дорого, что изделия франц. заводов не могли конкурировать на мировых рынках с германскими и английскими изделиями, и продукция франц. металлургии сбывалась почти исключительно
