эллинизированная уже во 2 в. до хр. э., она оставалась эллинской страной и под властью Рима. При Диоклетиане Ф., к которой была присоединена Нижняя Мезия (см.), образовала диоцез, управлявшийся наместником. В эпоху Византийской империи из-за Ф. велась упорная борьба Византии с болгарами, и северная часть Ф. не раз попадала во власть болгар.
В 1453 Ф. завоевали турки. Ф. целиком входила в состав Турции до 1878, когда сев. — восточная часть ее отошла к Болгарии. В 1912—13 Восточная Ф. была занята Болгарией, а Южная — Грецией, но по Лозаннскому договору 1923 восточная часть Фракии снова отошла к Турции.
ФРАКЦИОННОСТЬ, существование внутри единой партии групп (фракций) с особыми платформами и с особой групповой (фракционной) дисциплиной, неизбежно ведущее к расколу партии.
Существование фракций характерно для партий довоенного 2 — го Интернационала, объединявших пролетарское и мелкобуржуазные течения, Большевизм как партия нового типа с самого своего возникновения представлял монолитное единство, несовместимое с существованием в ней антибольшевистских групп (фракций).
Отношение большевиков к фракционной борьбе в период существования формально единой РСДРП определялось задачами последовательной и решительной борьбы с оппортунизмом. «Это было в то время, когда большевики и меньшевики находились в одной общей партии, когда большевики были обязаны организоваться во фракции, для того, чтобы подорвать авторитет социал-демократов, организовать раскол против социал-демократии и создать свою собственную коммунистическую партию» (Сталин, О правых фракционерах в американской компартии, см. журн. «Большевик», М., 1930, № 1, стр. 18).
Ленин писал об этом периоде: «Фракционность есть главная отличительная черта социалдемократической партии одной определенной исторической эпохи. Какой именно? С 1903 по 1911-й год. Чтобы пояснить наиболее наглядно, в чем была сущность фракционности, надо вспомнить конкретные условия хотя бы 1906—07 годов. Партия тогда была едина, не было раскола, но была фракционность, т. е. на деле существовало в единой партии две фракции, две фактически отдельные организации. Рабочие организации внизу были едины, но по каждому серьезному вопросу две фракции вырабатывали две тактики; защитники их спорили между собой в единых рабочих организациях (например при обсуждении лозунга: думское — или кадетское — министерство в 1906 году или при выборах на Лондонский съезд в 1907 году), и вопросы решались по большинству: одна фракция оказалась побежденной на едином Стокгольмском съезде (1906), другая на едином Лондонском (1907). Эго — общеизвестные факты из истории организованного марксизма в России» (Ленин, Соч., т. XVII, стр. 380).
Свою задачу большевики видели в том, чтобы строить партию нового типа. В статье «Крах II Интернационала» Ленин показал, что к «интернационалистской», т. е. действительно и последовательно революционной, тактике рабочий класс и рабочая с. — д. партия России были подготовлены всей своей историей. «Самую плохую услугу ему (рабочему движению. — И. С.) оказывают те, кто отмахивается от этой историии, декламируя против „фракционности", лишает себя возможности понять действительный процесс образования пролетарской партии в России, складывающейся в многолетней борьбе с различными видами оппортунизма» (Ленин, Соч., т. XVIII, стр. 280).
Нападки на большевиков за их «фракционность» исходили не только от одних русских оппортунистов — меньшевиков и ликвидаторов.
Тов. Сталин указывает, что большевики уже в 1903—05 «снискали себе в рядах оппортунистов 2 — го Интернационала почетную славу „раскольников" и „дезорганизаторов"» (Сталин, Вопросы ленинизма, 10 изд., стр. 468).
Оппортунисты и центристы, существовавшие в рядах русской с. — д-тии, идейно и организационно были связаны с оппортунизмом и центризмом в международном рабочем движении.
Революционная непримиримость большевиков была их основным оружием как во внутрипартийной борьбе, так и в борьбе против оппортунизма во 2-м Интернационале. Вот почему большевики в рамках довоенного 2 — го Интернационала, который был «партией блока пролетарских и мелкобуржуазных интересов» (Сталин, Вопросы ленинизма, 9 издание,, стр. 379), обязаны были проповедывать идею раскола, ведя политику разрыва с оппортунистами всех мастей.
«Левые с. — д. во 2-м Интернационале и, прежде всего, в германской социал-демократии представляли слабую и немощную группу, организационно не оформленную, идеологически не подкованную группу, боящуюся даже выговорить слово „разрыв", „раскол"» (Сталин, Вопросы ленинизма, 10 изд., стр. 468—469).
Являясь в рамках 2 — го Интернационала единственной группировкой, способной по своему организационному опыту и идеологической подкованности пойти на прямой разрыв и раскол с оппортунистами и центристами внутри 2 — го Интернационала, внутри одной партии российской социал-демократии, большевики все время настойчиво и упорно толкали «левых» на. этот же путь.
Решительная постановка вопроса о расколе со всеми оппортунистами составляла существо позиций большевизма. Отсюда совершенно ясно, какое огромное принципиальное значение для международного рабочего движения имела борьба Ленина — Сталина против оппортунизма, борьба большевиков за партию нового типа.
Большевизм являлся образцом тактики для левых во 2-м Интернационале с самого момента своего возникновения. «Большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года» (Ленин, Сочинения, т. XXV, стр. 174). За открытым расколом с меньшевиками 1903—05 последовал период формально единой РСДРП с конца 1905 до Пражской конференции 1912, поставившей ликвидаторов и троцкистов внепартии. Совершенно очевидно, что в форме двух «фракций», большевистской и меньшевистской, все это время существовали самостоятельные партии, ведшие ожесточенную борьбу друг с другом, ибо большевики не могли не вести решительной борьбы со всеми разновидностями меньшевизма (и троцкизмом в том. числе) как агентурой буржуазии в рабочем движении. Вот почему Ленин перед IV — Стокгольмским — съездом заявил: «объединить дво части — согласны. Спутать две части — никогда» (Ленин, Соч., т. VIII, стр. 247), а поело
