к социальным конфликтам, постоянная агитация за равенство народов, свободных от всякого национального и социального угнетения.
Его беллетристика оказала заметное влияние на современных ему западно-украинских писателей. Из них Степан Ковалев (1848—1920) явился как бы продолжателем его очерков, рассказов и повестей из жизни рабочего люда на нефтяных промыслах Борислава; Тимофей Бордуляк (1863—1936) — бытописателем трудной жизни селянства, правда, с чуждыми Франко тенденциями филантропизма; Осип Маковей (1867—1925) — бытописателем местечкового мещанства; Наталья Кобринская (1855—1920) — поборницей женской эмансипации (правда, впоследствии отошедшей от позиций демократии, реализма). Ещё важней значение Франко как художника и критика для таких крупных писателей конца 19 — начала 20 вв., как Коцюбинский и Леся Украинка.
С половины 90 — х гг. освободительное движение входит в новую фазу — период про ле тарского революционного движения, в У. л. как и в русской, ознаменованный острой борьбой демократии, литературы с буржуазнонационалистической, критич. реализма с упадочными течениями. Национальное движение, сила к-рого определяется «степенью участия в нём широких слоёв нации, пролетариата и крестьянства», но к-рое, в то же время, «в условиях подымающегося капитализма является борьбой буржуазных классов между собой» (Сталин, Марксизм и национально-колониальный вопрос, 1939, стр. 19 и 20), приобретает особенное значение для литературы, и от более или менее правильного его понимания будет часто зависеть и весь характер творчества писателей предоктябрьской эпохи.
Литература конца 19 — начала 20 вв. П. Мирный, И. Франко, Карпенко-Карый утвердили критич. реализм как основное течение У. л. 80—90-е годы, с одной стороны — время деятельности эпигонов народничества, с другой — время нарастания новой революционной волны, вызванной ростом промышленного пролетариата и углублением классовой дифференциации в деревне. Типичным эпигоном народничества явился Борис Гринченко, реакционные. моменты деятельности которого были впоследствии широко использованы буржуазными националистами.
Несмотря на относительно более «свободные» условия развития укр. печати за пределами царской России [основной орган — журнал «Лггературно — науковый в! стник» («Литературно-научный вестник») издавался до 1905 в Галиции], всё же Западная Украина во второй половине 19 в,, за исключением И. Франко, не выдвинула ни одного подлинно крупного писателя. Непосредственная связь с русской литературой 19 в., более передовой, чем литературы немецкая и польская (в ближайшем соседстве с к-рыми развивалась западная укр. литература), была чрезвычайно благотворна для У. л.: сам И. Франко в своём росте многим обязан русской революционнодемократич. литературе и общественной мысли. Новый подъём революционно-демократии, движения происходит именно в Восточной Украине, где в конце 19 в. выступает ряд писателей, восстановивших боевые традицииШевченко в борьбе на два фронта — против литературы народническо — националистической и против народившегося в начале 20 в. буржуазного модернизма.
Первым из этих молодых обратил на себя внимание Михаил Коцюбинский (1864—1913) (см.). В начале своего творческого пути (80-е годы) он ещё находился под влиянием народничества, но, преодолев его, впоследствии создал замечательнейшие свои вещи. Самая крупная из них — повесть «Fata morgana» (1903—10), изображающая крестьянское движение на Украине в канун 1905 и в разгар революционных событий. Коцюбинский не только вскрыл причины движения, дал типы его деятелей, но и указал силу, которая может придать этому движению организованную форму, — в лице рабочего-революционера Гущи. Тематика Коцюбинского не ограничена рамками одной Украины и не замкнута крутом одного только селянства: у него есть рассказы из жизни других народов царской России (например, «Шд минаретами»), новеллы из жизни интеллигенции, напр., «Лялечка» («Куколка»), «Поединок». Такие новеллы, как «См! х», «Вш ще» («Он идёт»), «Persona grata», «Невщомий» («Неизвестный»), отличающиеся необычайной художественной и идейной силой, представляют собой отклик на события 1905.
Один из лучших укр. стилистов, использовавший отчасти импрессионистскую технику, мастер психологии, анализа, Коцюбинский, оставаясь художником вполне оригинальным, иногда черпал мотивы и образы из фольклора [последнее крупное его произведение «Tini забутих предшв» («Тени забытых предков») рисует своеобразный быт и поверья гуцулов].
Многими чертами своего дарования он напоминает Чехова и Горького. Подобно первому, он мастерски изображает разрушительное действие обывательщины на человеческую душу; подобно второму, он — непримиримый враг самодержавия, буржуазного либерализма: рассказ «Кон! не винт» («Кони не виноваты») совпадает и по теме с одной из «сказок» Горького. Коцюбинский глубокий гуманист, представитель жизнеутверждающего искусства. С Горьким (оставившим прочувствованные воспоминания о Коцюбинском и способствовавшим изданию его сочинений в русском переводе) связывала Коцюбинского долголетняя дружба, отразившаяся в их переписке. Творчество Коцюбинского — высшее достижение укр. предоктябрьской прозы.
Следует отметить ещё А. Тесленко (1882—1911) (см.), давшего ряд потрясающих картин деревенского бесправия и нищеты, и С. Васильченко (1878—1932) (см.), продолжавшего линию лирико-импрессионистской новеллы с той же селянской тематикой, но скорее в грустных, чем в гневно-протестующих тонах.
Наиболее крупными из западно-украинских новеллистов этой поры были: В. Стефаник (1871—1936) (см.), мастер лаконичного, мрачного по содержанию рассказа, изображающий, нередко натуралистически, ужас жизни гали* цийского села, но в противоположность названным выше писателям не видящий выхода из неизбывного крестьянского горя; Лесь Мартович и М. Черемшина, у к-рого тонкая импрессионистская техника соединяется с большой социальной остротой тематики.
