чением их функций, с осуществлением в них процессов ассимиляции и диссимиляции, другими словами — регуляция химизма, физич. свойств, функционального состояния органов й тканей.
В середине 19 в., когда складывалось учение о нервной трофике, ряд исследователей высказывал предположение о наличии специальных трофических нервов, в задачу которых, якобы, должно было входить осуществление Т. д. н. с. Но тщательный анализ составных моментов трофических расстройств, вызванных экспериментально путём перерезки периферических нервов, привёл к полному отрицанию наличия каких-либо специальных трофических нервов. Само же понятие Т. д. н. с. этим обстоятельством не исключалось, ибо организующая роль всё же принадлежала нервной системе. И. П. Павлов (см.) в своих первых работах (1886), касающихся вопросов влияния центробежных нервов на сердечную деятельность, пришёл к выводу, что речь идёт не просто об усилении или ослаблении сердечной деятельности, а что эти состояния необходимо рассматривать как результат изменения основных функциональных свойств сердечной мышцы вследствие изменения её возбудимости, проводимости и сократительности.
Уже тогда Павлов высказал мысль, что в данном случае, видимо, речь идёт об изменении питания сердечной мышцы под влиянием нервов. К тем же выводам пришёл и англ. физиолог Гаскел из экспериментирования гл. обр. на черепахах и крокодилах. В дальнейшем многочисленные исследования Павлова по вопросам физиологии пищеварения, сопровождавшиеся оперативным вмешательством, позволили наблюдать на ряде животных тяжёлые трофические расстройства, или дистрофии, по выражению Павлова, и другие явления, в основе к-рых лежали, несомненно, нервные механизмы. В 1921 Павлов вновь выступил с утверждением о правоте старого учения о трофической нервной системе и о необходимости допустить существование нервных волокон, к-рые могут обеспечивать и тончайшим образом регулировать процессы питания в тканях и взаимоотношение между тканевыми элементами и окружающей их средой. Ученик Павлова академик Л. А. Орбели на основании своих исследований по физиологии нервной системы пришёл к утверждению, что нервы симпатической нервной системы, «не вызывая никакой функции, никакого сокращения, вместе с тем являются регулятором трофики, т. е. регулятором питания, регулятором взаимоотношения между мышцей и средой, регулятором поглощения кислорода, проницаемости, упруговязких свойств». Помимо трофического влияния, по мнению Л. А. Орбели, симпатическая иннервация обеспечивает также функциональную готовность или приспособление тканей и органов. Это повлекло к формулировке закона об адаптационно-трофической деятельности 'симпатической иннервации. Таким образом, прежнее представление о наличии специальных трофических нервов получило своё новое выражение в выявлении адаптационно-трофических свойств симпатической нервной системы.Многочисленные эксперименты другого ученика И. П. Павлова акад. А. Д. Сперанского касались гл. обр. анализа трофических расстройств, возникших в результате тех или иных болезненных состояний, вызванных экспериментальным путём у животных (с помощью различных длительных раздражений или путём заражения животных патогенными микроорганизмами). Эти опыты показали, что трофическими функциями в отношении органов и тканей обла дает не только симпатическая, но и вся нервная система.
А. Д. Сперанский в многочисленных экспериментах показал, что с любого пункта нервной системы можно получить развёртывание дистрофического процесса или тех или иных трофических расстройств, как равно и с различных пунктов нервной системы можно добиться и обратного развития названных дистрофических расстройств при тех или иных воздействиях на нервную систему, Эти исследования вновь подняли проблему нервной трофики, приобрели необычайную теоретич. и практич. остроту и послужили основанием к созданию монистической теории медицины. С позиций этой теории можно объяснить всё многообразие симптомов болезни и притом в процессе развития патология. состояний, а также определить многочисленные вмешательства в различные патология. процессы путём воздействия на нервную систему. Если в оценке патология, состояний исходить из решающей роли нервной системы, то это определяет не только иную манеру мышления у постели больного, с точки зрения анализа данного болезненного состояния, но и несколько иные подходы к применению терапевтических средств. Как известно, в медицине обращалось исключительное внимание на отыскание первопричины, вызывающей болезни. При этом считалось, что первопричиной обусловлено и всё последующее течение данного болезненного состояния, следовательно, и лечение в этом случае должно быть направлено на первопричину болезни (причинная или специфическая терапия). Если же исходить из организующей и решающей роли нервной системы в развитии болезненных состояний, то в данном случае значение первопричины, вызвавшей данное болезненное состояние, является не столь решающим. Поэтому и терапия может быть направлена как на первопричину, так и на нервную систему, к-рая обусловливает степень патология, процесса или заболевания и в этой связи также становится первопричиной болезненного процесса. И вся система современных и притом тончайших исследований по физиологии нервной системы утверждает нас в мнении об осуществлении всей нервной системой трофических действий в отношении тканей и органов, что является значительным обоснованием для теории о роли нервной системы в патологии.
Само собой разумеется, что несмотря на значение всей нервной системы в осуществлении трофических действий, её отдельные компоненты в каждый данный момент и при каждом данном функциональном состоянии и заболевании могут иметь большее или меньшее значение для осуществления трофических действий.
