народа, — утверждал Т., — была одна: очистить свою землю от нашествия». Ленин писал о Наполеоновских войнах: «когда Наполеон создал французскую империю с порабощением целого ряда давно Сложившихся, крупных, жизнеспособных, национальных государств Европы, тогда из национальных французских войн получились империалистские, породившие в свою очередь национально-освободительные войны против империализма Наполеона» (Ленин, Соч., т. XIX, стр. 181). Лучшие картины военной истории, написанные Т., могут служить блестящей иллюстрацией к ленинскому определению 1812 года, как войны против империализма Наполеона. В национальноосвободительной войне Т. увидел единство личных и общественных интересов. Т. нарисовал образ лучшего из народных героев — Кутузова, к-рый всем своим существом понял и почувствовал требования русского народа, его армии и выступил признанным вождём.
Т. создал образ безвестного героя капитана Тимохина, создал картину Бородинского сражения, партизанской войны. Однако, разрабатывая вопрос о единстве личного и общественного, осуществляемом в истории, Т. пришёл к ложному выводу: «Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений», — таков смысл толстовской философии истории.
Перед нами кричащие противоречия. С одной стороны, Т. — великий художник человеческой индивидуальности: в громадной галлерее образов «Войны и мира» каждый имеет своё неповторимое лицо. С другой стороны, Т. не только отрицает роль личности в истории, но и вообще субъективное начало в людях, составляющих народную массу. Многие исторические лица, и такие значительные в романе, как Наполеон и Кутузов, показаны Т. односторонне, несмотря на то, что Т. как гениальный художник «угадал» их основные черты. Роль Кутузова сводится, напр., к тому, в представлении Т., чтобы не мешать стихийному ходу событий; тем самым решительно отвергается значение познания, энергии, воли человека в руководстве событиями. Сила Т. в том, что он открыл историческую перспективу в «Войне и мире», показал мощный подъём народного национального самосознания; но, противореча себе, Т. отказывал в сознательности народной массе и возводил в закон жизни покорность крепостного крестьянства г взращённую веками рабства. В Платоне Каратаеве гениально верно схвачены нек-рые черты «наивного патриархального» крестьянства, но Т. идеализирует эти черты.
«Война и мир» — классический историч. роман буржуазной эпохи. Т. — художник, входя в противоречие со своими теоретич. взглядами, показал, что люди, народы делают историю и что действительно художественное её воссоздание невозможно вне изображения жизни людей с их «существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха..., интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей». Поэт Фет правильно определил главную задачу романа «Война и мир» — «выворотить историческое событие наизнанку и рассматривать его не с официальной, шитой золотом, стороны наря 466
дного кафтана, а с сорочки, т. е. рубахи, которая к телу ближе». Это и было выражением толстовского принципа демократизма и реализма. Излюбленный, но не единственный, приём изображения Т. людей — изображениеих интимной, повседневной жизни. Этим приёмом Т. или усугублял развенчивание «героев», как, напр., Наполеона, или подчёркивал их равенство с обыкновенными людьми.
Более того, Т. показал, что «маленькие», составляющие массу, люди выдвигают подлинных героев; героизм в изображении Т. лишён каких бы то ни было прикрас, ореола, показан трудным, часто незаметным и неоценённым делом. Сила толстовского мастерства — его реализм — в том, что частная, интимная сторона жизни людей, их предельная индивидуализация не заслоняет их социального содержания и участия в исторических событиях.
Знание психологии личности позволило Т. понять и передать психологию массы, толпы.
Таковы, например, сцена убийства Верещагина, описания сражений, в которых Толстой показал сложное, «бесконечное, разнообразное», — как он говорил, движение, когда люди, действуя согласно самому сильному и самому личному побуждению — инстинкту жизни, в то же время выполняют свой долг.
В галлерее образов «Войны и мира» Андрей Болконский и Пьер Безухов как бы призваны осветить критическим сознанием1 окружающую действительность. «Князь Андрей, — писал Т., — был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой* главный интерес в общем ходе военного дела».
Деятельная натура Болконского не довольствовалась отвлечёнными выводами; он чужд мистике и не успокаивается на одних размышлениях об истине и добродетели. «Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял... действительного участия в жизни».
Сознание Болконского — сына екатерининского вельможи — направлено против феодального мира. Он понимал ничтожность той реальной работы, которую отвела ему действительность. Со своим скептич. умом князь Андрей видел, что замена барщины оброком,, школа, больницы удовлетворяют нравственное чувство помещиков и не удовлетворяют реальные нужды крестьян. Андрей искал большой общественно — полезной деятельности, полного проявления своей индивидуальности и не находил их. Бесплодность поисков общественно-полезной деятельности, одиночество Болконского, его гибель как бы знаменуют крушение дворянской государственности.
В критике не без основания установилось мнение, что Толстой модернизировал людей 10—20 — х годов 19 века (Овсянико-Куликовский, К. Леонтьев, Эйхенбаум и ряд др.).
В образе Андрея Болконского эта модернизация сказалась в бессилии кн. Андрея найти общественно-полезную деятельность. Оно могло возникнуть лишь после разгрома декабристского движения или после либеральных реформ, а не в годы, предшествовавшие декабристам.
Пьеру Безухову близка идея «собственного исправления и очищения». Увлечение Пьера*
