САЛТЫКОВ (ЩЕДРИН)
художественной яркости галлерею типов самодуров-губернаторов, их жён и любовниц, дал глубоко правдивую картину русской провинциальной жизни. Слово «помпадурство» стало нарицательным для обозначения адм. всевластия, самодурства, реакционного тупоумия.
В сатирич. произведениях этого периода уже складываются отдельные элементы тех художественно-сатирич. образов, к-рые несколько позже вошли в «Историю одного города».
Появляется самый термин: «Глупов», «глуповцы».
«Современник» при Некрасове и С. продолжал политич. линию и традиции Чернышевского. Журнал твёрдо стоял на позиции крестьянской революции. С. с огромным уважением относился к Чернышевскому, находившемуся в заключении. Ещё раньше, — до того как С. вошёл в редакцию «Современника», он, по совету Чернышевского, отказался от печатания сатирич. очерка «Каплуны», высмеивавшего доктринёров-политиканов, для к-рых основные положения революционной теории превращаются в догму. Чернышевский возражал против этого очерка, исходя из того, что он может быть плохо понят и отнесён не к радикальным лишь на словах «левакам» буржуазно-демократической революции, а к революционерам вообще. С. с этим согласился и не напечатал очерка.
После ареста и ссылки Чернышевского в демократии. печати разгорелась полемика. По существу это был спор о том, кому принадлежит революционное наследство Чернышевского, кто является его продолжателем в русской литературе — «Современник» ли, где публицистику представляли С., Антонович и Ю.
Жуковский, или «Русское слово» с Писаревым и Зайцевым во главе. В полемику двух журналов демократии, лагеря вмешалась * и реакционно-славянофильствующая «Эпоха», редактируемая Достоевским. Мишенью полемич. обстрела со стороны «Русского слова» был гл. обр. С. Ему ставили в вину критич. отношение к Чернышевскому, «измену» демократии, была заподозрена его политич. искренйость, его корили «вйце-губернаторством».
Писарев напечатал статью «Цветы невинного юмора» и в ней отрицал за С. право на звание сатирика. Всё сатирич. творчество С. рассматривалось как зубоскальство, как беспредметная юмористика. Реакционная печать охотно подхватила эти нападки на С. В особенности усердствовал Достоевский в «Эпохе», мстивший С. за едкую кличку «стрижи», к-рую дал С. публицистам «Эпохи».
В 1864 С. вышел из редакции «Современника», оставаясь его сотрудником. Он вернулся к правительственной службе и получил место председателя казённой палаты в Пензе. Трудно установить одну какую-либо причину, побудившую С. вернуться на путь совместительства правительственной службы и литературной работы в демократии, журнале. Вернее, тут было стечение ряда обстоятельств и причин. Прежде всего, большую роль сыграло крайнее усиление политич. реакции, делавшее почти невозможным положение писателясатирика. Цензурный произвол не раз приводил С. в исступление, он хотел даже бросить лит. работу. После восстания в Польше в 1863 реакция усилилась не только в политике пр-ва. Быстро правели и либералы.
Появились реакционные романы: «Взбаламученное море» Писемского, «Некуда» Лескова,«Марево» Клюшникова. Либеральные газеты — «Голос», под редакцией Краевского, «СанктПетербургские ведомости», под редакцией Корша, — открыто пропагандировали компромисс буржуазии с царизмом. Борьба легальной демократии с наступающей реакцией становилась всё труднее. С. наблюдал эту картину разбушевавшейся реакции. Он видел начавшийся разброд в лагере демократии, измену и бегство либералов, появление либеральных тенденций в демократии, лагере, в «Современнике», где Антонович й Жуковский, претендуя на звание продолжателей дела Чернышевского, в действительности снижали политич^ линию журнала и подменяли революционную прямоту крикливой бранчливостью. С. остро почувствовал своё одиночество в стане передовой публицистики. Неразрывной оставалась лишь связь с Некрасовым. В мотивах ухода С. из редакционного руководства «Современника» известную роль сыграли и материальные условия. Литературный гонорар был недостаточен, чтобы обеспечить жизнь С. Перейти на положение литературного пролетария он не хотел, так же как не считал себя способным перейти от легальной публицистики к революционной подпольной работе. Попытка заняться хозяйством в своём имении кончилась неудачей и дала лишь богатый материал для замечательных очерков «Убежище Мбнрепо», написанных впоследствии. Мать секвестровала имение за долги. Чтобы обеспечить в условиях того времени прочное материальное положение, оставалось итти на частную или правительственную службу. С. избрал последнее, но на этот раз взял видное назначение не по мин-ву внутренних дел, а по мин-ву финансов, где ещё тлели остатки либерализма.
С 1864 по 1868 С. был председателем казённой палаты сначала В Пензе, потом в Туле и Рязани. Служба приводила его в тесное соприкосновение с крестьянским вопросом, особенно сложным после «освобождения», когда помещики путём сделок и махинаций всякого рода старались оттягать у крестьян лучшие земли, выкраивая участки так, что крестьяне оказывались зажатыми среди помещичьих владений, заключая кабальные договоры и т. п. С., как и прежде, выступал защитником крестьянских интересов, и его деятельность вызывала конфликты с губернаторами и прочими властями и доносы со стороны обиженных и возмущённых помещиков. В то же время С. не прекращал лит. работы для «Современника» вплоть до его закрытия в 1866. Начат был цикл «Признаки времени» (1866—70), посвящённый по преимуществу характеристике реакционных настроений в провинции, повального отступничества интеллигенции, роста обывательских настроений. Со всей решительностью С. выступал в защиту революционно-демократич. движения. Реакционная печать вместе с либеральной упражнялась в насмешках над революционной молодёжью. Революционеров называли «мальчишками». С. писал в «Признаках времени»: «Я нахожу, что мальчишество — сила, а сословие мальчишек — очень почётное сословие....
Давно ли называлось мальчишеством, карбонарством, вольтерьянством всё то добро, которое ныне воочию совершается? И нельзя ли отсюда притти к заключению, что и то, что ныне называется мальчишеством, нигилизмом и другими, более или менее поносительными
