написанных после бегства Курбского в Литву (60—70-е гг. 16 в.). В своих посланиях к Курбскому Иван Грозный защищал идею самодержавной царской власти и обнаружил в них, как и в других своих сочинениях, страстный темперамент писателя-полемиста.
В 16 в., особенно с конца первой его половины, наблюдается усиленный рост житийной литературы. Официозно закрепившееся представление о Москве как о третьем Риме побуждало прежде всего к увеличению количества «святых», прославлявших Русскую землю, и к пересмотру «святых», пользовавшихся почитанием в отдельных областях еще до слияния этих областей в единое Московское государство.
Рассмотрение и упорядочение православнорусского «Олимпа» потребовало исправления старых и написания новых житий. Жития эти были написаны большей частью в том риторически-панегирическом стиле, который у нас утвердился с 15 в. В стороне от установившегося житийного шаблона стоит житие, точнее — поэтич. повесть о Петре и Февронии Муромских, создавшаяся в значительной степени под влиянием народно-поэтйческих легенд. К середине 16 в. относится Окончание работы митрополита Макария над составлением и редактированием грандиозного двенадцатитомного собрания «Великие Четьи-Минеи» (1552), объединившего произведения церковно-религиозной русской книжности, как переводной, так и оригинальной, в том числе и житийной. К «Четьим-Минеям» примыкала окончательно сформировавшаяся после них (в 1563) «Степенная книга». Располагая свой материал по степеням великокняжеских колен и излагая его в риторически-торжественном стиле, она ставила своей целью представить историю русских государей как благочестивых людей, действовавших в единении с выдающимися представителями русской церкви. Этим целям служили и общерусские летописные своды 40—70 — х гг.
16 в., из которых наиболее значительными являются Воскресенский и Никоновский своды и в неполном виде дошедшая до нас грандиозная Историч. энциклопедия, богато иллюстрированная, доведенная до царствования Ивана Грозного и известная под именем «Лицевого Никоновского свода», частично затем переработанного в т. н? «Царственную книгу». Апология могущества Московского царства и его главы Ивана Грозного проводится также в «Истории о Казанском царстве», излагающей судьбу Казанского царства со времени его основания до завоевания его Грозным в 1552. Господствовавшая идеология сказалась и в таких памятниках середины — 16 в., как «Домострой», «Стоглав», не имеющих, впрочем, прямого отношения к литературе в собственном смысле.
Конец 16 и начало 17 вв. в истории России ознаменовались бурными историч. — событиями, именуемыми современниками событий «Смутой» и характеризующимися напряженной классовой борьбой. В этой борьбе деятельное участие приняло и крестьянство, доведенное все усиливавшейся крепостной эксплоатацией до крайнего экономии, оскудения. Тяжесть материального положения крестьянства увеличивалась обострившейся после смерти Грозного борьбой крупных феодалов-бояр со служилым дворянством — средними и мелкими землевладельцами, оказавшимися, в конце-концов, в” этой борьбе победителями. Внутренние потрясения, испытанные государством, в силь 616
ной степени осложнились шведской и польской интервенцией, потерпевшей крушение лишь в результате организованной Мининым и Пожарским обороны Руси. Вполне естественно, что политический и сопровождавший его идейный кризис не мог не вызвать интенсивного литературного отклика, нашедшего свое выражение в многочисленных произведениях, в к-рых отразились, с одной стороны, реакция на социальные и политич. потрясения, с другой — тот патриотич. подъем, к-рый вызывался напряженной борьбой с интервентами (напр., «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства», «Сказание» Авраамия Палицына). Одним из самых интересных по стилю памятников эпохи «Смуты» является «Летописная книга», приписываемая кн. И. М. Катыреву-Ростовскому и сложившаяся под сильным стилистич. влиянием переводной «Троянской истории» Гвидо де-Колумна. Существенный интерес представляет повесть о смерти народного героя М. И. Скопина-Шуйского, совмещающая в себе элементы книжного и народно-поэтического стиля.
События эпохи «Смуты» сильно расшатали стройную законченность московской идеологии и московской литературной традиции. Они выдвинули также на цсторич. сцену социальные слои, ранее принимавшие лишь слабое участие в культурной, в частности литературной, жизни страны. Нарождаются новые писатели и читатели из демократических — посадских и частично крестьянских — слоев, обогащающих литературу светской тематикой и элементами реализма и широко вводящие в нее фольклорную струю. Таким характером отличаются, напр., очень незаурядные в литературном отношении повести о взятии донскими казаками в 1637 Азова и особенно об осаде его турками в 1641. С другой стороны, международные связи Московского государства, значительно в ту пору усилившиеся, весьма содействуют «обмирщению» литературы. Особенно это сказывается во второй половине 17 в. Церковные элементы постепенно уступают место светским, приходящим с Запада, во многих случаях через посредство украинских литературных деятелей. Появляется большое количество западного переводного литературного материала, полудуховного-полусветского (сборники «Великое зерцало», «Римские деяния» и др.), частью чисто светского («История семи мудрецов», рыцарские романы о «Бове-королевиче»» «Петре-златых ключах», «Брунцвике» и др., «смехотворные» повести и т. д.). Роман о «Бове-королевиче», как и повесть о «Еруслане Лазаревиче», связанная с восточным влиянием, появились у. нас, впрочем, еще в конце 16 или в начале 17 вв.
Тенденция к «обмирщению» литературы сказывается и на жанре житийном. Характерным в этом отношении является «Житие Юлиании Лазаревской», написанное в начале 17 в. ее сыном Калистратом Осорьиным и изображающее подвиги «святой» не в условиях монастырской жизни, а в обстановке мирского быта.
Очень показательно, что во второй половине 17 в. на основе традиционного житийного жанра создается житие — автобиография главы старообрядчества протопопа Аввакума, написанное между 1672 и 1675. Являясь выразителем интересов и чаяний по преимуществу социально ущемленных слоев — посадского люда, крестьянства и примыкавшего к ним мелкого и среднего духовенства, — Аввакум насыщает
