ществующую природу превращает в мир представлений различных животных. Это является дальнейшим развитием физиологии, идеализма (см. Физиология), критику к-рой дали Фейербах и Ленин. Названным выше непознаваемым жизненным принципам приписываются качества человеческого сознания, устремленность к цели, активная направленность, способность к выбору, учет предыдущего опыта и т. п.
По этой линии и происходит смыкание неовиталистов с психовиталистами или психоламаркистами; последние довели представление Ламарка о потребностях и привычках у высших животных, изменяющих, якобы, их организацию, до абсурда и, совершенно уже не считаясь с материальными основами высшей нервной деятельности, заговорили о «клеточной душе».
В отношении происхождения приспособлений, целесообразности в органич. мире Н. стоит, естественно, на позициях «прямого приспособления», «первичной целесообразности», изначально данной организмам вместе с управляющим принципом, и отрицает, следовательно, единственное существующее научное объяснение возникновения приспособлений — дарвинистическое (см. Ортогенез, Номогенез). Кроме приспособляемости организмов в течение эволюционного процесса, Н. использует для своих целей явления целесообразности в индивидуальном развитии, явления целостности организма, его способности к регуляции и регенерации. Именно разработка этих сложных явлений роста и развития методами экспериментальной механики развития (см.) привела Дриша к допущению и обоснованию его виталистич. концепции. При этом указывается, что никакая самая сложная машина не может сама себя починить, что часть машины не может воспроизвести целую машину, что машина не может приобрести опыта и т. п. В развивающемся организме и его отдельных частях Дриш различает многочисленные возможности развития — «проспективную потенцию» и то, что фактически реализуется, — «проспективное значение». «Проспективная потенция» шире «проспективного значения» и «регулирующее начало» при изменении условий развития выбирает целесообразную реакцию. Все это происходит от механистического, по существу, взгляда на организм как на сумму частей, гармония и слаженность между которыми устанавливается, якобы, внешним по отношению к организму управляющим фактором, в то время как на самом деле эта целостность возникла исторически и осуществляется в онтогенезе (см.) благодаря сложным взаимодействиям частей, богатству и разнообразию коррелятивных связей. Нужно также иметь в виду, что реакции организма не всегда целесообразны, что выбирать организму фактически не приходится, так как на определенные условия он дает только один, и всегда один и тот же, ответ, что в отношении поведения животные различной высоты и характера организации нервной системы свободны в весьма различной степени.
Самый простой организм сложнее самой сложной машины, сложность его не такого порядка, как у машины; но это отнюдь не говорит за абсолютную автономность организмов, а лишь указывает на их качественное своеобразие. Задача подлинной науки заключается в изучении и объяснении этого своеобразия; Н., утверждая непознаваемость этого своеобразия, играетреакционную роль. Особенного развития достигли идеалистйч. установки в биологии у фашистских «ученых», целый ряд к-рых (Дриш, Икскюль, Даке, Бейрлен и др.) отрицает дарвинизм, развивает телеологии, концепцию развития жизни, отрицает самую возможность постановки вопроса об истории, развитии органич. мира, призывая для понимания «сверх индивидуального» филогенетич. развития мира потусторонние «ментальные» силы. Все больше и больше эти лженаучные взгляды смыкаются с реакционнейшей идеологией фашизма, с его дикими расистскими установками. И. Ежиков.
НЕОГЕ А, одно из трех зоогеографии, подразделений суши высшего порядка. Н. обни-* мает одну неотропическую область (см.).
НЕОГЕГЕЛЬЯНСТВО, одно из современных, наиболее реакционных течений буржуазной философии, выражающее идеологию империалистической и фашистской буржуазии, демагогически, антинаучно и антиисторически использующее в качестве отправного пункта некоторые наиболее слабые и реакционные стороны идеалистической философии Гегеля.
Философская система Гегеля дала в 30—40 — х гг. 19 в. начало двум направлениям: левому, или младогегельянству, и правому- — старогегельянству. Левые гегедьянцы (Бруно и Эдгар Бауэры, Фр. Кеннен, А. Руге и др.) отражали настроения радикальных слоев немецкой прогрессивной буржуазии кануна революции 1848. Отправляясь от критики религии, хотя и непоследовательной, они все же критиковали полуфеодальные порядки Германии, делая из философии Гегеля революционные и атеистические выводы; поражение революции 1848 положило конец левому гегельянству.
Только Маркс и Энгельс сумели спасти революционное ядро гегелевской диалектики, критически переработав идеалистическую диалектику Гегеля на основе философского материализма и создав диалектический материализм — философию рабочего класса.
Старогегельянцы (Маргейнке, Михелет и др.) стремились дать философии Гегеля реакционное истолкование: они делали упор на гегелевский идеализм, на философию религии Гегеля, на реакционные положения гегелевской философии права. Ко времени, когда появился «Капитал» Маркса (1867), немецкая буржуазная философия уже третировала Гегеля «как „мертвую собаку"» (Маркс, Капитал, т. I, 8 изд., 1936,. стр. XXII). В последние десятилетия 19 в. об ортодоксальном гегельянстве все реже вспоминают среди буржуазных философов, захваченных всеобщим поветрием неокантианства, махизма и других видов позитивизма.
«Интерес» к идеализму Гегеля вновь возрождается с наступлением эпохи империализма, вместе с переходом буржуазии к крайней реакции в ее политике и идеологии. Империалистическая буржуазия начинает оказывать особое покровительство тем наиболее реакционным идеологическим течениям, к-рые открыто оправдывают отход этой буржуазии от разумного познания (мистицизм, иррационализм, интуитивизм и т. п.), ее усилившийся нажим на рабочий класс и стремление к открытой фашистской диктатуре, ее политику разжигания империалистич. войн. В ожесточенной борьбе против марксистской философии, обосновывающей необходимость разрушения буржуазного государства и ликвида-
