и недвижимость становились предметом свободного обращения, и, т. о., уничтожалась важная преграда для развития в М. капиталистического хозяйства. Но вместе о тем были затронуты и интересы крестьянского землевладения, поскольку владение недвижимостью ^впредь запрещалось всяким корпорациям как духовным, так и светским, а под последнюю категорию были подведены крестьянские общины. Принятая в 1857 конституция была резко антиклерикальной — запрещала церковные школы, религиозные процессии вне стен церкви, ношение церковных одеяний на улице и т. д. Попыткой спасти в интересах европейской биржи светский и церковный феодальный латифундизм в М. была франко-испано-английская интервенция, так называемая мексиканская экспедиция (см.) 1861—63. Формальным предлогом для интервенции послужило прекращение правительством Хуареса выплат по внешним долгам. Одновременно европейский капитал, предпринимая интервенцию, преследовал цель ослабления возраставшего в М. влияния капитала США и использовал для этого тот момент, когда внимание США было отвлечено внутренней гражданской войной между южными и северными штатами. Установленная при интервенции аграрно-клерикальная империя Максимилиана Мексиканского (1863—1867) рухнула под ударами индейского крестьянства, либералов и при вмешательстве США.
После расстрела Максимилиана и восстановления республики Хуарес подтвердил национализацию монастырских земель. Латифундисты, пожертвовав монастырскими землями, чтобы спасти себя, вступили в союз с либералами для общей эксплоатации крестьянства.
Обезземеливание крестьянства было завершено при диктатуре Порфирио Диаца (1877—25/V 1911, с перерывом в 1881—84), олицетворявшего блок латифундистов, клерикалов и иностранных империалистов. Закон 1883 предоставил частным компаниям право на межевые работы, и им пе’редавалась треть обнаруженной «бесхозяйной» земли, что свелось к тому, что мелкие собственники и индейские общины, не имевшие возможности документами доказать право на владение землей, лишились своих участков. Процесс обезземеливания был оформлен декретом 1890. 72 млн. га общинных земель за бесценок перешли к латифундистам и друзьям тирана Диаца; при этом к 1906 47 млн. га достались иностранным межевым и концессионным компаниям. К переписи 1910 96% семей, занимающихся сельским хозяйством, были лишены земли. Крестьянские восстания подавлялись с чрезвычайной жестокостью. На базе экспроприации крестьянства началось капиталистич. развитие М. Иностранный капитал притекал в страну в погоне за дешевым сырьем и дешевой рабочей силой. К концу диацовского режима 65% горных предприятий находилось во владении или под контролем американцев. В банковской системе утвердился французский капитал. Серьезным противником американцев являлся английский капитал. Чтобы не зависеть целиком от СПТА, Диац пошел навстречу англ. нефтяникам, предоставив концессию лорду Каудрею.
Обострение борьбы между иностранными империалистами способствовало развертыванию внутренних противоречий. Обезземеленное крестьянство представляло собой громадный резерв’ революционных сил. В силу полуколони 712
альной зависимости от иностранного капитала национальная буржуазия была весьма слаба, но тем не менее она стремилась играть определенную роль в экономической и политич. жизни страны. Имелся антагонизм между феодалами и капитализирующимися помещиками.
М. вступала в затяжную аграрную и буржуазно-демократич. революцию. В 1911 либералы подняли восстание против Диаца под руководством Мадеро и при поддержке США. В виду невозможности сопротивления революционному крестьянскому движению Диац 25/V 1911 подал в отставку. С этого момента начинается революционный период в истории М., не закончившийся до сих пор. Первый цикл охватывает годы 1910—34. Своеобразие обстановки состояло в том, что национальная буржуазия едва начинала оформляться в полуколониальной М., а засилье иностранного капитала заранее ограничивало ее рост. Как указывал президент Кальес в 1926, две трети национального богатства М. принадлежали иностранцам, а из оставшейся трети 60% находились в руках церковников. Поэтому мелкобуржуазные элементы приобретали в М. больший удельный вес, чем в Европе. Они выступали застрельщиками национал-реформизма, возглавили движение, захватили государственную власть и, обогатившись на революции, предавали ее.
Уже первый лидер революции Мадеро (президент 6/XI 1911—19/П 1913) из страха перед размахом аграрного движения пошел на мировую с иностранным капиталом, объявил о роспуске крестьянских партизанских отрядов, затормазил проведение куцой аграрной реформы. Капитулянтство вскрыло его слабость, и он был убит контрреволюционным офицерством 22/П 1913. Президентство захватил 22/П 1913 реакционер Викториано Хуэрта, ставленник латифундистов и англ. нефтяников.
США поддержали его противников «конституционалистов», оккупировали порт Вера-Крус в апреле 1914, чтобы помешать Хуэрте получить транспорт оружия из Германии, и организовали против него финансовую блокаду.
Натиск крестьянских отрядов усилился, и Хуэрта ушел в отставку 15/VII 1914. Его бесцветный преемник Карбахаль был быстро вытеснен с политич. арены.
Выступили три претендента на власть — Вилла на Севере, Сапата на Юге и Карранца на Востоке; шесть раз за полгода столица переходила из рук в руки. Первые два были партизанскими вождями обезземеленного крестьянства. Против отрядов Виллы США предприняли интервенцию с севера (10/Ш 1916—5/П 1917). Наиболее решительной была позиция Сапаты, являвшегося действительным вождем крестьянства. Он выдвинул политич. программу («Айяльский план»), предусматривавшую вооруженный захват земли, отрицавшую всякие компромиссы впредь до полной победы над феодалами и выдвигавшую требование о возврате с уплатой трети стоимости земель, купленных у крестьян капиталистич. компаниями. Но движение Сапаты было ограничено территорией Южных штатов, он не связывал разрешение аграрного вопроса с необходимостью захвата власти и с борьбой против засилия иностранного капитала. Сапата исходил только из условий своего штата Морелос, где при Диаце было обезземелено 27 тыс. крестьянских семейств, и всю свою классовую ненависть обращал против старых родов
