Характер основных идейных задач К. определяет собой и средства их художественного разрешения. Исходный принцип эстетического кодекса К. — подражание прекрасной природе.
Объективная красота для теоретиков К. (Буало, Андре) — это гармония и закономерность вселенной, имеющая своим источником духовное начало, формирующее материю и приводящее ее в порядок. Красота таким образом в качестве вечного духовного закона противоположна всему чувственному, материальному, изменчивому. Поэтому красота нравственная выше красоты физической; творения рук человеческих прекраснее грубой красоты природы. Из этого вытекают и соответственные правила воспроизведения красоты в искусстве. «Изящную природу» нужно передавать достойным ее, изящным способом. Искусство должно схватывать только те черты своего оригинала, к-рые делают его сходным с другими подобными ему вещами и явлениями, совершенно опуская черты, составляющие его индивидуальное своеобразие. Искусство воспроизводит «родовые», а не «видовые» признаки натуры.
Эстетический идеал К. тяготеет к геометрии, к-рую напр. Андре считает высшей ступенью телесной красоты. Скульптура, к-рая более всех других искусств вынуждена в силу своих законов отвлекаться от индивидуального, является поэтому образцом для «классического» направления во всех областях художественного творчества. Так, живописцы-классицисты Пуссен, Лебрен (см.) и др. отдают безусловное преимущество рисунку и композиции, отводя колориту и цвету подчиненное место: «только рисунок отличает живописца от маляра» (Лебрен). Посредством подчеркивания объемов, посредством геометрически уравновешенной композиции, сведения цветового многообразия к основному тону, уничтожения индивидуальной экспрессии эти художники стремятся достичь совершенно скульптурных эффектов. Точно так же и литература придворного К. стремится подражать скульптуре и скульптурно истолкованной живописи. Отождествление пластики и поэзии возводится у более поздних теоретиков К. (Кайлюс и др.) уже в прямой закон. Применительно к поэзии «пластический» идеал означал преобладание логической стороны над чувственной, эмоциональной. Предметная изобразительность, субъективное чувство для писателей К. есть синоним индивидуального, произвольного и следовательно безобразного. Рассудок, напротив, — синоним закономерного, прекрасного: «прекрасное это — истинное» (Буало). Идеалистическое понимание «разумного» делает художественную доктрину К. глубоко формальным учением. Законы прекрасного не зависят от опыта и наблюдения, они извлекаются из анализа внутренней духовной деятельности. Изображение человека классицисты предпочитают изображению природы, самонаблюдение — наблюдению. Так, поэзия классицизма не знает пейзажа. Но и в мире человеческих отношений психология предпочитается быту, описанию материальных, жизненных условий.
Буало ставит роман гораздо ниже драмы, потому что в романе жизнь души заслоняется внешними событиями. Характерно, что единственный роман К. «Принцесса Клевская» мадам де-Лафайет почти лишен всякого движения и представляет собой большой психологический этюд.Расин стремится к тому, чтобы . освободить драматическое действие от внешних конфликтов, сосредоточив его исключительно в психологической сфере. Жизненные события — только несущественное, внешнее обнаружение этой борьбы, а отнюдь не ее составное звено. События удаляются за сцену. Зритель узнает о них только из рассказов действующих лиц. Таким образом театр превращается в «театр души».
Создать драму из нек-рого нравственного конфликта путем логического раскрытия его содержания, выведения скрытых в нем последствий, не прибегая ни к каким посторонним вмешательствам, — вот идеал Расина, — «создать нечто из ничего». Цель драматургов К. — «простое действие, не отягченное материалом» (Расин), т. е. действие, происходящее вне всякого реального времени и пространства, вне всякого бытового колорита, вне всякого фабульного движения. По меткому замечанию Кранца, мольеровский «Мизантроп» может быть разыгран на двух квадратных метрах. Точно так же и в характеристике своих героев классицисты избегают портретности и живописности. Корнеля, Расина, Мольера (в его канонических вещах) интересуют только общие формы душевных состояний. Все индивидуальные оттенки страстей несущественны. Типические характеры К. — олицетворение одной основной черты, поглощающей все остальные. Так, Сид — воплощение чести, Гораций — патриотизма, Федра — неутоленной любви и т. п. Отсюда происходит и характерная для героев К. страсть к самоанализу, рассуждению, исключающим всякую безотчетность, непосредственность чувства.
Тому же принципу абстрактной обобщенности, исключающей чувственное, эмпирическое многообразие, подчиняются и др. элементы художественного произведения. Из языка изгоняется всякая локальная окраска, все местные, профессиональные особенности. Язык художественного произведения должен обращаться не к фантазии и чувству, а к рассудку. Идеал художественного языка К. — это язык логики — точность, ясность, последовательность. Языковая поэтика К. избегает по возможности троп, предметной изобразительности слова. Ее обычное средство — отвлеченный эпитет. Достаточно сравнить речи героев Шекспира (см.), полные смелых метафор и гипербол, с речами героев Расина — этими точными самоотчетами о своем душевном состоянии, напоминающими «трактаты о страстях» картезианцев.
На тех же принципах построено и соотношение отдельных элементов художественного произведения, т. е. композиция, которая обычно представляет собой геометрически уравновешенную конструкцию, основанную на строгом симметричном членении материала. Таково напр. силлогическое строение трагедий Расина, где первые два акта образуют «большую посылку», вторые два — «малую» и последний — «заключение». Таково построение диалогов в трагедиях Корнеля. Тот же принцип тождества, господствующий внутри каждого жанра, распространяется К. и на всю совокупность жанров. Трагедия строго обособляется от комедии, ода — от сатиры. Недопустимо никакое смешение ужасного и смешного, высокого и низкого, т. к. оно противоречит единству замысла. Таким образом законы искусства уподобляются законам формальной логики. Художественный критерий К. заключается не в сопоставлении литературного про27*
