? к е, Избранные работы..., т. I — V, Л., 1933; Мещанинов И. И., К вопросу о стадиальности в языке и письме, Л., 1931; его же, Проблема классификации языковв свете нового учения о языке, 3 изд., Л., 1935; его же, Новое учение о языке, [Л.], 1936. р. ТПрр КЛАССИЦИЗМ, художественное направление
17—18 вв., провозгласившее античное классическое искусство вечным, единственным образцом, а подражание ему — единственным путем художественного творчества. В развитии К. следует различать две линии, резко отличные друг от друга по своему общественному происхождению и целям: К. дворянский, или придворный, господствовавший в европ. искусстве главным образом во второй половине 17 в. и отчасти в первой половине 18 в., и классицизм буржуазный, имевший силу во второй половине 18 века.
Придворный классицизм тесно связан с господством абсолютизма (см.). Наиболее законченный характер получил во Франции, где абсолютизм в силу исторических условий развился более полно и мощно, чем в других странах. Поэтому для объяснения сущности К. 17 века следует обращаться прежде всего к Франции, послужившей образцом и исходным пунктом для придворного К. во всех других странах, в том числе и России. Роль придворного классицизма так же двойственна, как и роль исторической силы, его породившей, — абсолютизма.
Классицизм сохранил некоторые традиции средневекового феодального искусства. Герои Корнеля и Расина (см.), лучших писателей К., — это короли, полководцы, аристократы, придворные, изображенные в самом поэтическом свете. Чтобы подчеркнуть пропасть между аристократом и простым смертным, Корнель и Расин превращают своих действующих лиц в сверхлюдей, наделяют их гигантской душевной мощью, необычайной силой страстей, к-рая даже в преступлениях отличает царственных злодеев от злодеев обыкновенных. Однако придворный К. не остается свободным от влияний буржуазного развития. Придворный К. отражает эпоху упадка феодальной культуры, вынужденной считаться с требованиями новой общественной силы — буржуазии. Недаром теоретик придворного К. Бу ало (см.) указывает поэтам как на предмет художественного изображения не только на королевский двор, но и на город.
Основное содержание идей придворного К. заключается в прославлении абсолютизма, возвеличении короля и дворянского круга. Страсти и переживания героев трагедии К. никогда не имеют связи с обычными, житейскими переживаниями и происшествиями. Они всегда носят государственный, политический характер.
Борьба развертывается вокруг интересов трона, престолонаследия, с которыми связаны в той или иной степени судьбы народов. В центре трагедий Корнеля и Расина стоит столкновение между долгом, государственными обязанностями и личной склонностью, страстью, из к-рой долг выходит победителем. В первый период развития классицизма, отражавшего борьбу абсолютизма против фронды, этот пафос долга получает свое наиболее полное выражение в трагедиях Корнеля. Положительные герои Корнеля: Гораций, император Август — воплощение патриотизма, чести, не знающие колебаний и сомнений; они легко умеют справиться со всяким чувством, которое вступает в противоречие с их обязанностями. Горацийубивает свою сестру Камиллу за то, что она оплакивает убитого им жениха — врага Рима («Гораций»). Август прощает покушавшегося на его жизнь Цинну во имя интересов гражданского мира («Цинна»). В последующий период развития придворного К., когда, по укреплении абсолютизма, напряжение борьбы спало, Расин делает попытку уничтожить прямолинейность, абстрактную сухость патетики Корнеля и связывает пафос долга с миром внутренних переживаний. В его трагедиях суровые цельные «римские» герои уступают место характерам раздвоенным, мятущимся, колеблющимся, у к-рых страсть торжествует над голосом разума. Федра не может прртивиться любви к пасынку Ипполиту, хотя и сознает ее греховность («Федра»). Тезей из-за Андромахи рискует интересами государства («Андромаха»).
За это они всегда несут в конце трагедии должную кару. Торжество страсти над долгом — причина их гибели. Таким образом Расин разрешает то же художественное задание, что и Корнель, но только иными, более сложными и опосредствованными путями.
Именно эта основная идейная направленность придворных писателей обусловила их обращение к античной истории, античному искусству. Они ориентируются не на греческое, а на более строгое и суровое римское искусство, а из него берут преимущественно те черты, которые выражают дух императорского Рима. «Век Августа» в теоретических работах классиков всегда выставляется как «золотой век» искусства. Но то, что в римском искусстве было органическим, естественным выражением жизненных условий всех слоев рабовладельческого общества, выражением единства, возникшего из необходимости сохранить рабство, приобрело у классиков искусственный, надуманный характер. Одевая своих героев в одежды античных царей-полководцев, наделяя их римской доблестью и величием, писатели классицизма изображали интересы дворянского государства в качестве общих интересов. Поэтому античные художественные формы превратились у них в бутафорию, пафос — в декламацию, гармония — в геометрическую сухость.
Художественную силу К. создает не реставрация античности, а та глубокая живая связь с борьбой абсолютизма против средневекового безначалия, которая придает неподдельный пафос патетическим тирадам героев Корнеля и Расина.
В основе своей апология долга имела феодально-крепостнический смысл. Хотя беспрекословное подчинение монарху формально распространялось в равной степени и на буржуа и на дворянина, оно однако не устраняло преимуществ и привилегий последнего. Но то обстоятельство, что крепостническое мировоззрение вынуждено было утратить свою средневековую грубость, свой откровенно дворянский характер и рядиться в одежды нек-рой надсословной «справедливости», воплощенной в лице короля, означало уступку буржуазным идеям о твердом порядке, исключающем самоуправство отдельных феодалов. Поэтому культ дисциплины, самоограничения, характерный для придворного К., несмотря на свой кастовый, крепостнический характер, косвенно отражал зарождавшиеся, еще не оформившиеся стремления буржуазных классов к уничтожению сословных различий и пролагал дорогу буржуазной «гражданственности» 18 в.
