Самой крупной забастовкой этого периода была почти двухмесячная стачка гонконгских моряков, начавшаяся 12/1 1922 и кончившаяся победой рабочих. Рабочие предъявили британскому империализму в лице крупнейших пароходных компаний «неслыханные» требования: повышение заработной платы на 30%, признание только что организованного союза моряков, прием рабочих через союз. Бастующих моряков поддерживали не только рабочие Гонконга и Кантона, но и широкие массы всего Юж. К.
Против гонконгских моряков была брошена не только полиция, но и военные силы; несмотря на это, забастовщикам удалось почти блокировать остров, и на 56-й день забастовки генерал-губернатор острова уступил по всем основным пунктам. Это было первое поражение, нанесенное молодым китайским пролетариатом британскому империализму, привыкшему в течение десятилетий властвовать в К., не встречая отпора. Эта победоносная забастовка показала рабочему классу и народным массам К. возможность и необходимость борьбы с империализмом. В этом — огромное политическое значение гонконгской забастовки.' К концу 1922 и в начале 1923 забастовочное движение захватывает и китайские предприятия. Китайская буржуазия в промышленных районах меняет фронт, входит в соглашение с иностранным капиталом, становясь во враждебную позицию к рабочему движению. Это сказалось уже во время забастовки таншаньских углекопов в октябре 1922. Против бастующих была выдвинута не только полиция, но и войска, забастовка была подавлена. Еще более свирепо расправилась объединенная реакция с бастовавшими железнодорожниками линии Пекин — Ханькоу в феврале 1923. Тут был налицо объединенный фронт иностранного капитала и милитаристов, встревоженных ростом организованности железнодорожного пролетариата. Генералом У Пэй-фу была затоплена в крови эта забастовка железнодорожников. Поражение железнодорожников послужило сигналом к общему наступлению всех сил реакции на рабочий класс. Профсоюзы были распущены, их помещения опечатаны, лидеры арестованы.
Даже рабочие кооперативы, школы и клубы были почти повсеместно закрыты. Рабочее движение во всем К. (за исключением Кантона) было загнано в подполье.
Со второй половины 1924 рабочее движение начинает вновь оживать. Шаминьская забастовка (Шаминь — иностранная концессия в Кантоне) в июле снова показала всему К. роль и значение рабочего класса для национальноосвободительного движения. Наступившее политическое оживление после переворота Фын Юй-сяна в Бэйпине в конце 1924 немедленно привело рабочий класс к новым активным выступлениям. Загнанные в подполье организации железнодорожников и горняков растут и крепнут; заново открываются школы и курсы для рабочих. На ряде предприятий вспыхивает и разрастается стачечное движение. Весной 1925 на сцену выступает самый многочисленный отряд рабочей армии К. — текстильщики.
В феврале бастуют 40 тысяч рабочих японских хлопчатобумажных фабрик в Шанхае, стачка продолжалась свыше двух недель и кончилась частичной победой китайских рабочих, 2 месяца спустя — забастовка текстильщиков японских фабрик в Циндао. К бастующим японскими капиталистами были примененыжесточайшие репрессии, аресты, расстрелы. Эти события вызвали вторичную стачку текстильщиков в Шанхае. Японская полиция в Циндао и английская в Шанхае устроили кровавую бойню рабочим. — 30/V английская полиция расстреляла мирную демонстрацию рабочих и студентов в Шанхае, устроенную в знак протеста против убийства японцами китайских рабочих. В ответ на это 1/VI была объявлена всеобщая забастовка на всех иностранных предприятиях города. Стачку возглавлял Совет профсоюзов Шанхая, организованный незадолго до этого. К стачке, охватившей 200 тысяч рабочих, примкнули и торговцы. Были закрыты не только крупные магазины и банки, но и мелкие лавочки. Всеобщая забастовка продолжалась больше трех недель. До шанхайских расстрелов борьба рабочего класса носила преимущественно экономический характер. В списке требований рабочих после шанхайских расстрелов были: повышение зарплаты, улучшение условий труда, признание профсоюзов, запрещение телесных наказаний на фабриках и заводах, улучшение положения работниц и детей, наказание убийцы рабочего на японской фабрике и виновников расстрела демонстрации 30/V.
В дальнейшем рабочее движение, небывалого в историц К. размаха, проходит под знаменем политической борьбы против китайской реакции и против мирового империализма.
Китайский пролетариат становится передовым борцом за национальное освобождение. В списке требований рабочими выдвигаются требования восстановления независимости и суверенности К., возвращение концессий, уничтожение экстерриториальности и др. Роль рабочего класса как основной движущей силы в национально-освободительном движении становилась все яснее; вокруг рабочего класса создавалась атмосфера сочувствия и активной поддержки. Однако крупная буржуазия, объединенная в Шанхайской торговой палате, ищет путей к соглашению с империалистами и к ликвидации забастовки. Расстрел 30/V и размах шанхайской забастовки всколыхнули весь Китай. Стачки сочувствия происходили в Кантоне, Ханькоу, Тяньцзине, Циндао, Нанкине и ряде других городов. Особенно широкий размах движение солидарности получило в Кантоне и Гонконге, вылившись во всеобщую забастовку, длившуюся 16 месяцев и охватившую в момент наивысшего подъема движения ок. 200 тыс. рабочих. Гонконгская забастовка была прямым продолжением шанхайской. 18/VI 1925 объявили стачку китайские моряки, а на следующий день к ним присоединились рабочие и служащие всех предприятий, находящихся в руках иностранного капитала в Гонконге и Шамине. 23/VI в Кантоне иностранные войска расстреляли китайскую демонстрацию, убив 42 рабочих и ранив около 200. После этого борьба принимает еще более острые формы. Рабочие массами стали покидать Гонконг и переселяться в Кантон. К забастовке скоро присоединился бойкот со стороны Кантона, имевший губительные последствия для гонконгского порта — центра англ. торговли в К. Движением руководил объединенный стачечный комитет, созданный гонконгскими забастовщиками в Кантоне. Стачечным комитетом были организованы вооруженные пикеты, создана своя рабочая милиция, которая несла сторожевую службу на побережьи
