ограниченнее сумма его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем более господствующее влияние на общественный строй оказывают отношения родства» (Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, М., 1934, стр. 19).
Приведенная формулировка Энгельса не раз подвергалась критике и извращениям со стороны буржуазных социологов и всякого рода ревизионистов. Энгельса обвиняли в якобы отступлении от монистического понимания истории, в «дуализме», т. е. в объяснении исторического развития различными факторами (экономикой и отношениями родства — в последнем счете). Еще Михайловский, выступая против Энгельса, утверждал, что «детопроизводство — фактор неэкономический». В своей работе «Что такое,, друзья народа4‘...» Ленин дал исчерпывающий ответ на подобного рода возражения, основанные на непонимании той глубокой мысли Энгельса, что отношения детопроизводства в первобытном обществе выступают в то же время как — «материальные жизненные отношения», т. е. как конкретные формы производственных отношений. Иными словами, кровнородственные группы (в какой бы форме они ни выступали) в то же время являются производственными организмами, внутри к-рых господствуют в той или иной степени коллективные формы труда, коллективная собственность и коллективное распределение.
Наивысшего расцвета достигают первобытно-коммунистические отношения в эпоху материнского рода. На известной ступени развития чрезвычайно медленно развивающихся производительных сил различные формы родовых организаций и союзов, внутри к-рых происходил их рост, становятся оковами для их дальнейшего развития. Родовые организации уже «не годятся для того, чтобы развить труд, как общественный труд, и производительность общественного труда. Отсюда необходимость разделения, разрыва, противоположности между трудом и собственностью» (Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. Ill, М., 1932, стр. 308). Этот процесс разложения первобытного коммунизма начинается с эпохи патриархального рода, когда вырастает значение отдельных семейных общин, ведущих самостоятельное хозяйство и все более и более противопоставляющих себя коллективному хозяйству рода. На этой основе развивается и укрепляется частная собственность на средства производства, усугубляя имущественное неравенство между отдельными семейными общинами, и первоначальное «единство интересов» внутри одного и того же рода превращается в «антагонизм между членами рода» (Маркс). Исключительную роль сыграло в дальнейшей имущественной дифференциации рода, выделении богатых семей родо-племенной знати и разложении родовых порядков, развившееся к тому времени патриархальное рабство, знаменующее собой первое крупное деление общества на классы. Столкновение вновь развившихся общественных классов «взрывает старое общество, покоящееся народовых объединениях» (Энгель с).
Это — первая социальная революция, разложившая первобытное общество и формировавшая первые классы и государство как политическую организацию господствующего класса.
Какой формацией сменяется первобытный коммунизм, — это зависит от конкретных истори 720
ческих условий развития тех или иных стран.
Так напр., в античной Греции и Риме вследствие распространения денежного хозяйства, развития торговли и товарного производства родовой строй сменяется рабовладельческой формацией. Характерно, что в то время как прибрежные торговые районы античной Греции (Афины, Коринф, Милет) непосредственно переходят от родового строя к рабовладельческому, экономически отсталые области Греции (Этолия, Эпир, Локрида) еще до 4 в. сохраняют родовые порядки, а в Спарте и Фессалии развиваются крепостнические отношения (см. письмо Энгельса к Марксу в 1882). С другой стороны, у целого ряда народов (славяне, германцы, кельты ит. д.) родовой строй сменяется феодальной формацией. Патриархальное рабство здесь не вырастает в рабовладельческую систему, хотя и играет значительную роль в разрушении первобытной общины и формировании крепостнических отношений.
Рабовладельческая формация развивается на основе разложения «архаической» формации из патриархального рабства, существовавшего уже на последней стадии первобытного общества. Эта формация находит свое классическое выражение в античном мире (Греция и Рим), где рабство достигает своего наивысшего развития, подчиняя себе весь способ производства как в сельском хозяйстве (латифундии) и промышленности (рабские мануфактуры, ремесло), так и в домашнем быту.
Процесс разложения родового строя в древней Греции начинается еще в «героическую» эпоху, окончательный же взрыв его относится к 7—6 вв., когда целый ряд политических революций, открытых революцией Солона в 594 до хр. э. и завершившихся революцией Клисфена в 509, низвергает окончательно господство родовой земельной аристократии (эвпатридов), а вместе с ним и последние остатки родового строя, и устанавливает рабовладельческий строй, родившийся т. о. в мучительно длительном процессе борьбы между формирующимися (в недрах разлагающегося рода) классами новой формации. В древнем Риме взрыв родовых порядков и рождение новой рабовладельческой формации происходит также в результате длительной борьбы между'плебсом и патрициатом (5—4 вв. до хр. э.). Будучи первоначально прогрессивной формацией по сравнению с родовыми порядками, рабство на известной ступени своего развития (начиная уже с эпохи Августа и в особенности с конца 3 и нач. 4 вв.) исчерпывает себя, становится невыгодным для самых крупных землевладельцев. Основанное на рабском труде хозяйство латифундий перестает приносить доход: мелкое хозяйство становится «единственно окупающей себя формой» (Энгельс); крупные хозяйства — виллы — разбиваются на мелкие участки (парцеллы), передаваемые в основном прикрепленным к земле колонам, уплачивающим ежегодно владельцам земли определенную сумму и в известной мере зависимым от последних. Таким образом рабский труд становится непроизводительным, вынуждая крупных землевладельцев переходить на систему колоната.
Однако развитие колонатных отношений не означает еще зарождения феодализма; хотя рабство и отмирало, ибо перестало развивать произв. силы, но труд свободных «еще не мог сделаться основной формой общественного производства. Вывести из этого положения могла
