Вскрывая ограниченность метафизического понимания И., Энгельс называет индуктивное умозаключение «проблематическим» и говорит: «Эти люди так уперлись в противоположность между индукцией и дедукцией, что сводят все логические формы умозаключения к этим двум, не замечая при этом вовсе, что они: 1) применяют под этим названием бессознательно совершенно другие формы умозаключения, 2) не пользуются всем богатством форм умозаключения, поскольку их нельзя втиснуть в рамки этих двух форм, и 3) превращают благодаря этому сами эти формы — индукцию и дедукцию — в чистейшую бессмыслицу» (Энгельс, Диалектика природы, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 497 и 496). Подлинное единство И. и дедукции дает лишь метод материалистической диалектики, позволяющей не только установить известное закономерное отношение между различными сторонами, свойствами того или иного явления, между факторами, влияющими на него, но и вскрыть внутренние связи его, закон его развития, исследовать процесс его развития, перехода от простого к сложному. И. и дедукция выступают как стороны единого диалектического метода познания, одновременно присутствуя в каждом его моменте. Для диалектико-материалистической логики процесс познания есть одновременно движение от частного к общему и от общего к частному. «Никакая индукция на свете никогда не помогла бы нам уяснить себе процесс индукции. Это мог сделать только анализ этого процесса. — Индукция и дедукция связаны между собой столь же необходимым образом, как синтез и анализ» (Энгельс, там же, стр. 431). Однако, понимание диалектического единства И. и дедукции меняет характер каждой из них. Дедукция — уже не формально логическое выведение, а вскрытие исторического характера развития данного, явления. И. — не нахождение общих свойств в ряде данных явлений без всякого принципа выделения этих общих свойств, а выведение, обобщенное на основе законов развития данного явления в целом и его особенностей.
Энгельс характеризует роль индукции в познании на примере исследований Сади Карно по теплоте. «Замечательный пример того, насколько основательны претензии индукции — быть единственной или хотя бы основной формой научных открытий, дает термодинамика.
Паровая машина является поразительнейшим доказательством того, что можно из теплоты получить механическое движение. 100.000 паровых машин доказывали это не более убедительно, чем одна машина, но они все более и более заставляли физиков заняться объяснением этого. Сади Карно первый серьезно взялся за это, но не путем индукции. Он изучил паровую машину, анализировал ее, нашел, что в ней основной процесс не выступает в чистом виде, а заслонен всякого рода побочными процессами, устранил эти ненужные для главного процесса побочные обстоятельства и создал идеальную паровую машину (или газовую машину), которую так же нельзя построить практически, как нельзя, например, провести практически геометрическую линию или поверхность, но которая оказывает, по-своему, такие же услуги, как эти математические абстракции: она представляет рассматриваемый процесс в чистом, независимом, неприкрытом виде. И онносом наткнулся на механический эквивалент теплоты (см. значение его функции с), которого он не мог открыть и увидеть лишь потому, что верил в теплород. Это является, между прочим, доказательством вреда ложных теорий» (Энгельс, там же, стр. 437—438).
Блестящим примером единства И. и дедукции является метод Маркса в «Капитале».
Маркс критикует классиков политической экономии (А. Смита, Рикардо) за то, что они, пользуясь методом анализа и И., вскрывая общие свойства в ряде фактов, ограничиваются этими обобщениями, являющимися лишь тощими абстракциями, и не могут ни показать развития данного явления, ни вскрыть связь этих общих моментов с конкретными формами их проявления. Так, Рикардо обнаруживает общее свойство товара — меновую стоимость — и его субстанцию — труд. Он, однако, не может показать общественно-исторического характера этого труда. «Он поэтому, — пишет Маркс, — не понимает связи этого труда с деньгами, т. е. того, что он должен проявляться в виде денег.
Он поэтому совершенно не понимает связи между определением меновой стоимости товара рабочим временем и необходимостью для товаров в своем развитии дойти до образования денег» (Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, 4 изд., 1936, стр. 7). Классики буржуазной политической экономии рассматривают капитал и прибыль не в развитии, а поэтому не могут понять причины возникновения всех этих своеобразных форм дохода. Они сводят непосредственное многообразие видимого к общему, но, придерживаясь индуктивно-аналитического метода, не могут снова перейти от общего к пониманию конкретного многообразия.
Характеризуя научный метод, Маркс подчеркивает необходимость единства И. и дедукции. Он пишет: «Общие и необходимые тенденции капитала следует отличать от формы их проявления... Во всяком случае ясно одно: научный анализ конкуренции становится возможным лишь после того, как познана внутренняя природа капитала совершенно так же, как кажущееся движение небесных тел делается понятным лишь для того, кто знает их действительное, но не воспринимаемое непосредственно движение» (М арке, Капитал т. I, 8 изд., 1936, стр. 252). Это понимание единства анализа и синтеза, дедукции и И. красной нитью проходит через все работы Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина.
Так, Ленин в своих «Философских тетрадях», развивая и обогащая диалектику Маркса, вскрывает понимание диалектики как теории познания и объясняет связь различных моментов познавательной деятельности. Познавательная деятельность человека включает в качестве необходимых моментов процесс И. и дедукции как неотделимые один от другого.
Всякое познание включает в себя моменты общего и особенного, ибо всеобщность и универсальность связей действительности говорит нам о том, что во всяком особенном или отдельном есть общее и всякое общее выражается в отдельном. «Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее... Всякое отдельное тысячами переходов связано с дру-
