нистр финансов Англии; Роберт Хорн — один из крупнейших представителей финансовой олигархии Англии, б. министр торговли; вицепремьер правительства Макдональда Болдуин — владелец крупных паровозостроительных заводов и т. д.). Даже испытанный защитник капитализма Вернер Зомбарт вынужден признать, что «финансовый капитал господствует над миром и заставляет танцевать, как марионеток, государственных деятелей».
Развитие приводит к усилению и росту «контрольно-учетных» (Ленин) функций государства, ставшего исполнительным комитетом монополистической буржуазии, финансовой олигархии, к стремлению монополий осуществить через государственную власть свои интересы за счет широких масс. Попытки государства внести элементы «упорядоченности» и «планомерности» в капиталистическое хозяйство выражают стремление монополистической буржуазии организовать в общегосударственном масштабе грабеж этих масс. Вопреки социалдемократическим и оппортунистическим измышлениям все это не ведет к «организованности» капиталистического хозяйства, а выражает собой рост антагонистических противоречий капитализма (кризисов, войн), их взрывчатой силы.
Наряду с ростом использования финансовым капиталом государства, путем вмешательства последнего в хозяйственную жизнь, благодаря упрочению связей с ним частнокапиталистических монополий, непосредственные организации самого монополистического капитала (всякого рода предпринимательские и иные союзы, съезды, об-ва) осуществляют сплошь и рядом основные его экономические мероприятия, организуя вооруженные отряды, для защиты интересов олигархической кучки и нажима на поднимающийся революционный класс — пролетариат. Эти процессы сращивания с государством протекают однако весьма противоречиво и неравномерно. Игнорирование классовых противоречий капитализма, забвение того, что капиталистическое государство не стоит над классами, а становится в эпоху И. приказчиком финансовой олигархии, ведут к преувеличению и переоценке госкапиталистических тенденций, к оппортунистическому изображению госкапитализма, как возможности бескризисного развития капитализма. На этой же основе социал-фашисты пытаются выдать изображаемый ими госкапитализм за социализм. Между тем тенденции к госкапитализму лишь усиливают позиции тех или других капиталистич. групп, обостряют борьбу между ними за использование государства, ведут к усилению анархии капиталистич. хозяйства, его антагонистических противоречий.
Социал-фашистские теоретики ссылаются обычно на рост коммунальных предприятий и экономические мероприятия государства, /как на процесс «вызревания» социализма в недрах капитализма. Мероприятия государства, направ ленные на спасение от банкротства и краха л монополистов, и служащий этим целям «конт — 1 роль» они пытаются изобразить социализмом, мирно расцветшим в «тепличной» обстановке современного капитализма. На самом деле все это лишь усиливает «каторгу для рабочих» и тех сотен миллионов т. н. «нецивилизованных» народов, безжалостной эксплоатацией к-рых создается благополучие не только буржуазной олигархии, но и незначительной вер 852
хушки реформистских профсоюзов и самой лакействующей современной социал-демократии.
Вслед за государственной машиной господствующая кучка прибирает к рукам прессу, искусство и т. д. «Гигантские размеры финансового капитала, концентрированного в немногих руках и создающего необыкновенно широко раскинутую и густую сеть отношений и связей, подчиняющую ему не только средних и мелких, но и мельчайших капиталистов и хозяйчиков, — с одной стороны, а с другой, — обостренная борьба с другими нац. государственными группами финансистов... — все это . вызывает повальный переход всех имущих классов на сторону империализма» (Ленин, Соч., т. XIX, стр. 159).
Все слои буржуазии втягиваются в орбиту политики финансового капитала, финансовой олигархии. Идеология финансовой олигархии становится их идеологией. Она же просачивается в верхушечные слои рабочего класса.
Профсоюзная бюрократия становится одним из приводных ремней подчинения части рабочих организаций интересам финансовой олигархии. Личные и финансовые связи реформистских «вождей» с финансовым капиталом ведут к прямому сращиванию верхушки реформистских организаций с крупным капиталом.
Союзы монополистов подбирают не только всех должностных лиц от членов буржуазных парламентов до муниципальных и профсоюзных чиновников, но и становятся руководителями общественного мнения и «ЙуЦрвными отцами» общества. К этому, присоединяется широко организованная система корруЬцци, подкупов государственного, муниципального аппарата, верхушки реформистских профсоюзных организаций.
«... Политические учреждения новейшего капитализма — пресса t парламент, союзы, съезды и пр. — создали соответствующие экономическим привилегиям и подачкам для почтительных, смирненьких, реформистских и патриотических служащих и рабочих и политические привилегии и подачки. Доходные и спокойные местечки в министерстве или в военнопромышленном комитете, в парламенте ив разных комиссиях, в редакциях „солидных" легальных газет или в правлениях не менее солидных и „буржуазно-послушных** рабочих союзов — вот чем привлекает и награждает империалистская буржуазия представителей и сторонников ^буржуазных рабочих партий**» (Ленин, Соч.,(т. XIX, стр. 310—11).
Так. обр. весь государственный, политический, муниципальный и хозяйственный аппарат, подкупленная верхушка реформистских профсоюзов, пресса и прочие виды идеологического' воздействия на массы становятся орудием господства финансовой олигархии. Это господство не ограничивается нац. рамками.
Антиленинские теории. В корне неверную, явно апологетическую трактовку получил финансовый капитал у социал-демократических теоретиков. Характеризуя процесс образования финансового капитала, Гильфердинг писал следующее: «Все возрастающая часть промышленного капитала не принадлежит тем промышленникам, которые его применяют. Распоряжение над капиталом они получают лишь при посредстве банка, который представляет по отношению к ним собственника этого капитала.
С другой стороны, и банку все возрастающую часть своих капиталов приходится закреплять
