еще более запутанным благодаря резкому усилению под влиянием кризиса борьбы субститутов. Здесь наглядным примером является борьба монополистических объединений в медной пром-сти САСШ (Анаконда Коппер-Майнинг компани, концерн Гуггенгейма) с меллоновским алюминиевым трестом, усиленно стремящимся заменить своими продуктами медь в целом ряде отраслей (см. диагр. Финансовый капитал и финансовая олигархия в САСШ).
Т. о. монополия пронизывает всю экономику современного капитализма. Власть монополистического финансового капитала, сила и власть сравнительно небольшой кучки, распространяется на всю капиталистическую экономику.
Чем глубже этот процесс, тем острее внутренние противоречия монополии финансового капитала, ведущие к усилению паразитизма и загнивания и к подготовке взрыва этих противоречий.
Но дело не ограничивается одной экономией.
«Монополия, раз она сложилась и ворочает миллиардами, с абсолютной неизбежностью пронизывает все стороны общественной жизни, независимо от политического устройства и от каких бы то ни было других „частностей"» (Ленин, Соч., т. XIX, стр. 116).
Финансовая олигархия и государство. «Политической надстройкой над новой экономикой, над монополистическим капитализмом... является поворот от демократии к политической реакции. Свободной конкуренции соответствует демократия. Монополии соответствует политическая реакция... И во внешней политике, и во внутренней одинаково, империализм стремится к нарушениям демократии, к реакции. В этом смысле неоспоримо, что империализм есть „отрицание" демократии вообще, всей демократии...» (там же, стр. 207).
И. находится в противоречии со всей демократией, как формой политического устройства государства. Это не значит однако, что И. не использует демократических форм устройства для проведения политики финансового капитала. Поскольку это использование имеет место, это лишь прикрытая форма господства финансовой олигархии. Но при любой форме правления «... власть биржи усиливается!» (Ленин, там же, стр. 211) как по линии нажима на рабочий класс, так и по линии эксплоатации колоний.
«Во всех капиталистических странах всего мира, — писал Ленин, — буржуазия употребляет два приема борьбы с рабочим движением и с рабочими партиями. Первый прием — насилия, преследования, запрещения, подавления. Это — прием в основе своей крепостнический, средневековый. Везде — в передовых странах меньше, в отсталых больше — есть слои и группа буржуазии, предпочитающие такие приемы, и в известные, особенно критические моменты борьбы рабочих против наемного рабства, эти приемы объединяют всю и всяческую буржуазию. Примеры подобных исторических моментов дают нам чартизм в Англии, 1849 и 1871 годы во Франции. Другой прием борьбы буржуазии против движения состоит в разделении рабочих, в дезорганизации их рядов, в подкупе отдельных представителей или отдельных групп пролетариата с целью привлечения их на сторону буржуазии. Приемы этого рода не крепостнические, ачисто буржуазные, современные, соответствующие развитым и цивилизованным порядкам капитализма, соответствующие демократическому строю» (Ленин, Соч., т. XVII, стр. 481).
Империализм все шире прибегает к первому методу — непосредственного подавления рабочего движения, фактического истребления авангарда рабочего класса. «... Командующая буржуазия, из страха перед растущим и крепнущим пролетариатом, поддерживает все отсталое, отмирающее, средневековое. Отживающая буржуазия соединяется со всеми отжившими и отживающими силами, чтобы сохранить колеблющееся наемное рабство» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 395). Классовая диктатура буржуазии в этих условиях все более и болеевидоизменяется в сторону усиления политичгнета, политической реакции, в сторону неприкрытой, непосредственной диктатуры. Эту форму своей диктатуры в эпоху общего кризиса капитализма монополистич. буржуазия находит в фашизме (см. гл. IX).
Общей тенденцией, характерной чертой эпохи финансового капитала становится стремление к подчинению государственной машины интересам господствующей кучки, «стремление заменить демократию олигархией» (Ленин).
Государство, к-рое и в эпоху промышленного капитализма являлось «комитетом, управляющим общими делами всего класса буржуазии» (Маркс и Энгельс, Манифест коммунистической партии, М. — Л., 1932, стр. 19), на империалистической стадии все больше служит интересам финансовой олигархии.
С этим тесно связан кризис старых форм буржуазного господства, кризис парламентаризма.
Наряду с финансовой олигархией здесь играет роль и рост силы и значения пролетариата.
Рост рабочего класса, его классовой солидарности и самосознания, его влияния как гегемона среди трудящихся, крушение конституционных иллюзий среди последних, назревание революционного подъема подрывают основу существования парламентаризма, уменьшают доверие к последнему. Все чаще разрешение классовых противоречий переносится на улицуВ связи с этим происходит также перестройка классовых сил самой буржуазии. Буржуазные партии вербуют теперь свои кадры из лиц, находящихся в зависимости от монополистических предприятий (в т. ч. банков), находящихся на службе у последних или связанных с ними своими вложениями. На очередь становится появление особого типа партии — вооруженного* отряда. Государственный аппарат становится орудием борьбы финансовой олигархии за рынки сырья, рынки сбыта, приложения капиталов за предел мира. Комиссии парламента превращаются в специальные учреждения, приспосабливающие законодательство к интересам олигархических групп. Прежнее разделенно властей, при к-ром попеременно преобладающую роль играли власть законодательная, исполнительная, судебная, сменяется резким усилением исполнительной власти и возрастанием роли бюрократической и военной машины классового господства буржуазии.
Все сильнее становится связь государства с хозяйственной деятельностью разных капиталистических обществ. Система государственного кредита и государственной монополии все сильнее переплетается с частнокапиталистическими монополиями. Развитие этих тенденций приводит к сращиванию финансовой олигархии с капиталистическим государством.
Последнее становится орудием ее господства,, подчиненным ее интересам. «Центр управления САСШ переместился из Вашингтона в УоллСтрит» (улица, где сконцентрирована финансовая «деловая». жизнь Нью Порка), — писал мелкобуржуазный американский сенатор Петигру.
В числе американских министров различных кабинетов были такие крупнейшие представители финансовой олигархии, как Меллон, Ламонт и др. «Политика империи, — пишет об Англии Л. Денни, — решается небольшой социальной группой, члены которой переходят попеременно с политических на коммерческие посты» (напр.
Мак Кенна' — председатель правления первого по* величине банка в мире — Мидленд бенка, б. ми-
