снование биологической неполноценности пролетариата как представителя низшей круглоголовой расы. Всю классовую борьбу «социальные» дарвинисты и антропологи представляют не чем иным, как борьбой за существование в животном и растительном мире, которая, по их мнению, должна быть в такой же степени фактором эволюции человеческого общества. В классовом угнетении, в неравномерности распределения благ, в присвоении одним классом орудий производства, в наличии командующей, дворянско-капиталистической верхушки — политические антропологи и «социальные» дарвинисты видят ни больше ни меньше, как положительное явление выживания наиболее приспособленных, наиболее сильных, которые благодаря своим способностям достигли своего положения. Таким образом капиталистический строй с тяжелейшими условиями существования широчайших народных масс представляется этим ученым наиболее благоприятным для осуществления естественной эволюции в человеческом обществе. Перенаселение, которое выдвигал Мальтус как неизбежное следствие несоразмерности роста средств существования и размножения человека, политические антропологи и социальные дарвинисты считали наиболее благоприятным фактором, способствующим ожесточенной борьбе за существование, в результате к-рой выживают наиболее приспособленные и отбираются в высшие общественные классы. Мальтус предостерегал буржуазию от филантропии, разумея под филантропией развитие мер так назыв. социальной политики. Это право буржуазии на отказ от социально-политического законодательства он обосновал тем, что политика помощи бедным только способствует увеличению перенаселения и что бедные (разумеется безработные пролетарии), являясь продуктом своего собственного неразумного размножения, не имеют права на общественную помощь. Спенсер, опираясь якобы на дарвинизм, указал на то, что мероприятия социальной помощи, мероприятия заботы о больных, проведение социально-гигиенических начинаний в области социального страхования, охрана материнства и младенчества, организация муниципальной медицины, завоеванные в революционной борьбе пролетариатом, означают противодействие принципам естественного отбора. Таким обр. социально-гигиенические мероприятия стали опорачиваться как способствующие выживанию наименее биологически ценных элементов, наименее приспособленных. Этот же период характеризуется сдвигами в процессах движения населения, общим падением рождаемости, в особенности сильным снижением рождаемости имущих классов. И первые евгенисты (Гальтон в Англии, Плец в Германии) указывают на это обстоятельство, — на сокращение размножения правящей верхушки, — как на основную угрозу существованию капиталистического общества.
Гальтон приводит сравнительную стоимость детей различных классов и само собой дороже всего он оценивает детей имущих классов. Плец заявил, что самым тяжким знамением времени является то, что более бедныеи следовательно «биологически наименее ценные» размножаются достаточно быстро, в то время как класс собственников обнаруживает явную тенденцию к сокращению.
Примерно тот же период конца 19 и начала 20 веков в Америке характеризуется также сильным вниманием к проблемам расовой гигиены в непосредственной связи с растущими тенденциями к ограничению иммиграции. Политика постепенного сокращения иммиграции находит себе «научное» оправдание в расовой гигиене, в Е., позволяющей выдвинуть столь «убедительные» аргументы, как необходимость сохранения чистоты расы американских «янки» от неполноценных рас Зап. и Восточн. Европы, преимущественно итальянцев, славян, ирландцев и т. д. Все это с очевидностью показывает, что Е. представляет собой использование дарвинизма для сугубо реакционно-классовых целей буржуазии, своего рода научное прикрытие в классовом наступлении на пролетариат.
В настоящее время евгеническое учение с достаточной отчетливостью разработано преимущественно в Германии (Ленц, Шалльмейер, Плец, Гротьян и др.), в Англии (Гальтон, Леонард Дарвин), в Америке (Попеное, Лафлин). Современная евгеника, сохраняя в основном тот же характер «социального» дарвинизма и политической антропологии, стремится опереться на современное развитие генетики, особенно после повторного открытия правил Менделя, работ Иогансена о «чистых линиях», Сименса о наследовании в патологии и др. В дореволюционной России Е. была чрезвычайно мало разработана; она развилась только за последнее десятилетие (Кольцов, Филипченко, Юдин, Серебровский и др.).
Признание биологической неполноценности рас, биологического происхождения классов и их неравенства, полная аналогия классовой борьбы и процесса естественного отбора характерны для герм. Мюнхенской школы (Ленц, Грубер) и американских евгенистов. Эти направления представляют собой неприкрытую партийную биологию фашизма, поддерживающего идеи зоологического национализма, требующего беспощадного укрощения пролетариата, а в Америке защищающего бессовестную эксплоатацию и политическое бесправие многомиллионного негритянского населения и открыто призывающего покончить со старыми демократическими иллюзиями веротерпимости и равенства национальностей. Для этой фашистской биологии характерно учение о северн. расе, выдвинутое французом Гобино. Эта северная раса (речь идет гл. обр. о северогерманцах) представляется как бы сгустком всех биологических ценностей человечества; ей должно принадлежать господство во всем мире; она должна осуществить будущий строй аристократии. По словам Ленца, капитализм с его конкуренцией, борьбой классов представляет собой, с одной стороны, наилучшее поле для естественного отбора, для борьбы за существование, для выживания наиболее приспособленных, но, с другой стороны, ему не нравится, что при капитализме командующая верхушка сокращает катастрофически свое размножение и благодаря этому
