ТУРУ, тезисы для выступлений, указания по отдельным вопросам, возникшим в процессе работы, и т. д. Эта связь осуществлялась и шифрованными письмами, и через нелегально переходивших границу и приезжавших в Петербург партийных товарищей.
Наряду с руководством из-за границы работе Д. с. — д. ф. помогал ряд партийцев, живших нелегально в Петербурге. В разное время в работе фракции принимали участие тт. Сталин, Свердлов, Каменев, Ольминский, Молотов, Крестинский, Крыленко, Квиринг, Конкордия Самойлова и другие руководящие работники партии» (Бадаев, «Большевики в 4-й Думе», стр. 47). «Деятельность большевистской части Д. с. — д. ф. внутри Думы была только небольшой частью тех задач, к-рые стояли перед рабочими депутатами» — пишет Бадаев. Главное и преобладающее место занимала внедумская работа, — непрерывное общение с рабочей массой и руководство ее повседневной борьбой, активное участие в руководстве стачечным движением, в профсоюзах, в работе большевистской «Правды», издание к-рой было возложено на депутата Бадаева.
Одной из лучших форм использования думской трибуны Д. с. — д. ф. были думские запросы, целью к-рых было сосредоточить внимание широких рабочих масс на определенных конкретных преступлениях царского правительства и особенно безобразных случаях произвола. Запросы, вносимые, Д. с. — д. ф., касались самых разнообразных сторон положения рабочего класса — политического бесправия, преследования рабочих организаций. Д. с. — д. ф. были внесены запросы о подтасовке выборов в Думу, о преследовании профессиональных об-в, о расправе с политическими заключенными, о Ленском расстреле, о результатах ревизии на Лене, о борьбе правительства со стачечным движением, о проведении «страхового закона», о деле соц. — дем. депутатов 2-й Госуд. думы, о преследовании с. — д. партии, печати, о конфискации газет и т. д.
Работа большевистской шестерки продолжалась и во время перерыва думских сессий: она выражалась в объезде избирательных районов, в отчетах о думской работе, в информации рабочих о последних партийных решениях, в работах по восстановлению подпольных организаций и в собирании материала для думских выступлений. Что касается меньшевистской семерки, то она в, своей деятельности не выходила за пределы парламентского крохоборчества. Ленин с полным правом обвинял думскую семерку в том, что «вне Таврического дворца для семерки ничего организованного не существует» и что она не считается ни с решениями партии ни с волей рабочих масс. Таким образом внутри думской фракции, объединявшей сначала большевистскую шестерку и меньшевистскую семерку, коренились, крупнейшие политические разногласия, исключавшие возможность какой бы то ни было совместной работы. Одним из первых разногласий, остро поставивших вопрос об отношении шестерки и семерки к нелегальной партийной организации, был вопрос о ^включении в Д. с. — д. ф. с правом решающегоголоса депутата Ягелло (см.), принадлежавшего к ППС, которую с. — д-тия категорически отказалась принимать в свои' ряды.
С первого же момента работы фракции в ней возникли трения по организационной линии. Меньшевистская семерка, пользуясь случайным большинством одного голоса, постаралась занять преобладающее число мест в президиуме фракции, лишая возможности депутатов-большевиков выступать с думской трибуны по важнейшим вопросам политической жизни. . Уже при первом выступлении фракции с ответом на декларацию правительства, в котором фракция должна была развернуть свою платформу, меньшевистская семерка сделала все возможное для того, чтобы вставить в декларацию урезанные ликвидаторские лозунги, и только в результате ожесточенной борьбы большевикам удалось добиться включения в декларацию основных неурезанных требований с. — д. программы. Первый вопрос, который заставил депутатов-большевиков вынести разногласия внутри с. — д. фракции на обсуждение широких партийных кругов и всей массы рабочего класса, был конфликт вокруг «Луча», выразившийся в попытке ликвидаторов заставить депутатов-большевиков сотрудничать в ликвидаторском органе с тем, чтобы слить «Правду» и «Луч» в общую «рабочую» газету.
Краковское партийное совещание, заклеймив деятельность семерки как «прямое нарушение долга со стороны с. — д. фракции» (в отношении Ягелло), как «нарушение парт тййной программы» (защита от имени фракции националистического лозунга культурно-национальной автономии), еще не ставило вопроса о расколе думской фракции.
Июльское совещание ЦК (1913) указывало на необходимость привлечения на сторону большевиков еще не перешедших к ликвидаторам членов семерки — Бурьянова, Тулякова и Хаустова, вначале по ряду вопросов поддерживавших депутатов-большевиков. Только Поронинское партийное совещание во всей остроте поставило вопрос об ' угрозе раскола со стороны ликвидаторской семерки, указав в резолюции, что сохранение единства фракции возможно «только при полном равноправии двух частей фракции и только при отказе семи депутатов от политики подавления» (Ленин, Соч., т. XVII, стр. 10). 29 (16) окт. 1913 большевистские депутаты предъявили семерке ультиматум, написанный В. И. Лениным, в котором условием продолжения дальнейшей работы они ставили равенство обеих частей фракции. Это предложение большевиков было встречено руганью со стороны ликвидаторов, которые предложили большевистской шестерке продолжать работу «на тех же основаниях,, как эта работа велась во всех социал-демократических думских фракциях и как она ведется во всех парламентских группах с. — д.
' всех стран мира».
Депутатам-большевикам оставалось лишь заявить о полном разрыве с ликвидаторской семеркой и о своем конституировании в самостоятельную фракцию, к-рая приняла название, предложенное Лениным, — «Российская с. — д. рабочая фракция». Открытое вы-
