4904), наконец — ставившего проблему классовой борьбы рабочих («Враги», 1906).
В годы реакции после разгрома революции ; 1905 в среде дворянства и крупнобуржуаз- • ной интеллигенции обнажились упадочномистические переживания и тенденции. Это сказалось как ростом влияния художественного символизма, так в частности возникновением символической Д. Символисты пре-; тендовали на создание новой мистериалНной Д. Символическая Д. (Блок, Вяч. Иванов, Ф. Сологуб, Ремизов) пыталась воспроизвести параллелизм двух миров — реального и потустороннего, причем персонажи Д. становятся условными символами, масками, аллегориями. Особо стоит театр Л. Андреева, менее абстрактный и условный, лишенный религиозной окраски, но преисполнен, упадочного пессимизма. Символическая драма ' сошла со сцены с возникновением второй, великой русской революции.
Н. П.
Д. советская. Первые попытки совет- * ской драматургии в годы гражданской войны развивались по линии романтическо- > го, часто абстрактного осмысления проис-i ходившего представителями художественной ’ интеллигенции: идеалистический романтизм1 («Власть» Н. Тверского), планетарный утопизм («Мистерия — буфф» В. Маяковского, «Иван в раю» А. Луначарского), символика («Великий коммунар» — анонимно), наконец' историческая тема в новом разрезе («Оливер Кромвель» А. Луначарского). Исключение — «Город в кольце» Минина, впервые (хотя и схематически) показавший обстановку гражданской войны; наблюдались попытки вклинить острую тему войны в уже сложившийся спектакль (читка сводок с; фронта в «Зорях» Верхарна).
С переходом к мирному строительству, с развертыванием наступления на культурном фронте советская тематика властно стучится в двери театра. Естественно ранее всего советская драматургия проникла на сцены театров, возникших после октября 1917. В те- ; атрах им. Мейерхольда, Пролеткульта, Революции, МОСПС появляются пьесы первых, пролетарских и попутнических драматургов.
Преобладают бытовая Д. и комедия, разрабатывавшая гл. обр. темы «накипи нэпа» ' («Воздушный пирог», «Конец Криворыльска» ! Ромашова, «Яд» А. Луначарского, «Штиль 1 Билль-Белоцерковского, «Мандат» Эрдмана), проблемы переоценки роли личности в ре-, волюции («Озеро Люль», «Учитель Бубус» А. Файко); возрастает интерес к историческ. тематике («Заговор императрицы», «Азеф» ; А. Толстого и П. Щеголева, «Убийство Судейкина»В. Шкваркина,«1825 год»Венкстерн, «Загмук» А. Глебова, «Спартак» В. Волькёнштейна, «Елизавета Петровна» Смолина, пьесы Н. Лернера и др.). — Пролетарская драматургия брала темы гражданской войны («Шторм» Билль-Белоцерковского), темы истории революционного движения («Лена» В. Плетнева); театр Пролеткульта тогда впер-! вые показал борьбу германского пролета- > риата («Слышишь Москва!» Третьякова) и тему производственного героизма («Противогазы» Третьякова). Этот период развития ; советской Д. в общем проходил под знаком отображения конкретной действительности,отказа от беспредметного романтйческ. космизма. Однако в большинстве случаев стремление к конкретности вырождалось в ползуний эмпиризм, натуралистическую бытовщину. Большинство исторических пьес характеризуется не столько новым революционным отношением к фактам истории, сколько использованием этих фактов на потребу обывателя (напр. «Заговор императрицы»). Наиболее значительное произведение этого периода несомненно «Шторм» Билль-Белоцерковского.
Десятилетие Октябрьской революции дало целый ряд новых авторов и произведений. К этому времени советская тематика не только получила права гражданства на сцене профессиональных театров, но и стала желанным явлением, т. к. пользовалась преимущественными симпатиями пролетарской аудитории, заполнившей зрительные залы.
Десятилетие Октября нашло отображение в пьесах о гражданской войне на различных ее участках. Однако в центре внимания по* прежнему проблема интеллигентов в революции («Любовь Яровая» Тренева, «Бронепоезд» Иванова). «Барсуки» Леонова, «Власть» Глебова, «Голгофа» Чижевского подняли вопрос о роли крестьянства в революции и влиянии пролетарского руководства на крестьянскую стихию. К этому же времени относится формирование пролетарской драматургии («Ржавчина», «Рельсы гудят», «Город ветров» В. Киршона, «На переломе» и «Глядй в оба» А. Афиногенова, «Рост» А. Глебова, «Луна слева» Билль-Белоцерковского).
Утверждая активную революционную тему, пролетарская драматургия в то же время боролась с буржуазным и мелкобуржуазным искажениями ее, когда проблема приятия революции интеллигентом заслоняла самое революцию («Матрац» В. Ромашова), когда выпячивался «лишний человек» («Евграф — искатель приключений» А. Файко), когда классовый враг пытался перейти в открытое наступление реабилитацией рядовой белогвардейщины («Дни Турбиных» Булгакова), извращением советской бытовой действительности («Зойкина квартира» Булгакова), прямым поклепом на революцию («Аттила» Замятина).
Резко повысившиеся требования к качеству материала, связанные с дальнейшим углублением в сущность конкретной действительности революционной эпохи, способствовали привлечению в театр беллетристов (Иванов, Либединский, Леонов, Сейфуллина, Олеша, Катаев, Караваева), переделывавших свои произведения в пьесы («Бронепоезд», «Барсуки», «Виринея, «Растратчики», «Заговор чувств», «Двор»). Эта полоса «похода беллетриста в театр» повысила качественный уровень советской драматургии.
Реконструктивный период и связанный с ним переход в решительное социалистическое наступление, борьба за сплошную коллективизацию резко повысили интерес к темам и пьесам, связанным с процессами, происходящими в стране. Погодин («Темп», «Поэма о топоре»), Безыменский («Выстрел»), Билль — Белоцерковский («Голос недр»), Н. Никитин («Линия огня») сосредоточили
