Эпоха 2 Интернационала явилась тем периодом, когда рабочее движение быстро росло вширь, когда создавались массовые рабочие партии, профессиональные организации, окрепло пролетарское кооперативное движение, возникла и развилась рабочая печать. С другой стороны, это был период преобладания мирных, легальных форм движения (избирательная борьба, борьба в парламенте, экономическая борьба профсоюзов за улучшение условий труда).
Давление буржуазии на рабочий класс в этот период сказывалось в проникновении в среду социалистических партий оппортунизма, лз отказе от революционной борьбы за конечную цель, за социализм, в подмене ее постепенными мирными реформами, проводимыми в порядке соглашения с буржуазией, в приспособлении к капитализму.
Рабочая аристократия, социалистические парламентарии и вожди профсоюзов, погрязшие в компромиссах и делячестве, проникавшие в рабочие партии мелкобуржуазные попутчики являлись той средой, к-рая питала оппортунизм. Подкуп нек-рых прослоек рабочего класса сверхприбылями, получаемыми в результате империалистической эксплоатации колоний, создал почву для роста оппортунизма.
В конце 90 — х гг. в Германии оппортунисты выступили с открытой и последовательной ревизией взглядов Маркса. По целому ряду вопросов практической политики оппортунисты пытались навязать свои взгляды (вхождение в буржуазные правительства, голосование за бюджет, поддержка колониальной политики). Формально реформизм осуждался 2 Интернационалом и его конгрессами, по существу же оппортунизм встречал примиренческое, нередко граничащее с прямой его поддержкой отношение. Не только центристы, фактически помогавшие откровенным оппортунистам, но даже левое революционное крыло западно-европейской социал-демократии не в состоянии было организовать против него действительно последовательной борьбы. Только партия большевиков с самого ее основания вела действительно непримиримую, до конца последовательную борьбу со всяческим оппортунизмом как в русском, так и в международном рабочем движении.
Атака ревизионистов во главе с Бернштейном в конце 90 — х годов была направлена против самой идеи пролетарской революции. Бернштейн оспаривал марксову теорию концентрации капитала и обострения противоречий между буржуазией и пролетариатом и крушения капитализма, марксову теорию кризисов, марксову теорию обнищания пролетариата и подменял перспективу революции перспективой медленных и мирных реформ. Выступая против марксова учения о Д. п., Бернштейн писал в своей книге «Проблемы социализма...»: «Фраза о диктатуре теперь настолько пережила себя, что ее только тем связывают с действительностью, что слово — диктатура — лишают всякого действительного значения и придают ему смягченный смысл». Открытая атака Бернштейна и ревизионистов против учения о Д. п. не встретила отпора со стороны большинства теоретиков 2 Интернационала, слывших тогда ортодоксальными марксистами. Так напр., выступивший против Бернштейна Каутский предпочел уклониться от прямого ответа на этот важнейший вопрос. «Я не хочу утверждать, — писал он, — что классовое господство пролетариата должно принять формы классовой диктатуры» (Каутский, Бернштейн и социал-демократическая программа, СПБ, 1906, стр. 225). Даже Роза Люксембург, нападая на реформизм, не противопоставляла ему марксова учения о Д. п. и в своих статьях против Бернштейна не пользовалась этим точным научным понятием, говоря лишь о завоевании политической власти пролетариатом. Ни в одной из программ партий 2 Интернационала, кроме программы нашей партии, принятой на II Съезде в 1903 году, не встречается понятия «диктатура пролетариата». Даже в Эрфуртской программе германской с. — д-тии говорится лишь о завоевании пролетариатом политической власти. То же самое значилось в программах австрийской, французской, бельгийской, шведской, итальянской партий. В Венской программеавстрийской с. — д-тии 1901 заявлялось, что для достижения своих целей «партия будет пользоваться всеми целесообразными и соответствующими естественному правовому сознанию народа средствами». Эта формула, понятно, в корне исключает революционную Д. п. Наоборот, программа, принятая II Съездом нашей партии, говоря о социальной революции пролетариата, указывает, что «необходимое условие этой социальной революции составляет диктатура пролетариата, т. е. завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволит ему подавись всякое сопротивление эксплуататоров» [ВКП(б) в резолюциях..., ч. 1, 4 изд., 1933, стр. 20]. Эта четкая формулировка была включена в программу по настоянию Ленина.
Отношение большинства лидеров 2 Интернационала к Д. п. наиболее ярко выразил вождь австрийских с. — д. — Виктор Адлер, когда он в своем выступлении на Венском партейтаге в 1901 заявил: «Теперь пришел Бернштейн и убил нас старым боевым словечком, теперь уже. совершенно безжизненным (’), и улюлюкает на диктатуру пролетариата. Должны ли мы из страха, чтобы не прослыть бернштейнианцами, вставить эту диктатуру в программу?». Таким образом’ «знаменитое» заявление Каутского о том, что диктатура пролетариата есть лишь случайно оброненное Марксом словечко, не является оригинальным; оно воспроизводит тот взгляд на диктатуру пролетариата, к-рый сложился в оппортунистических кругах 2 Интернационала еще задолго до того, как империалистическая война окончательно вскрыла их предательство.
Основательнее всего было подвергнуто искажению марксово учение о необходимости сломать и разбить буржуазную государственную машину и о том, что пролетариат в результате победоносной революции создает демократию нового, высшего типа, демократию для трудящихся, черты которой выявила Парижская Коммуна 1871. Бернштейн имел смелость использовать как аргумент в пользу реформы и против революции как-раз то заявление Маркса, в котором он говорит о невозможности для рабочего класса просто захватить и пустить в ход готовую государственную машину.
Недаром свое введение к Марксовой «Гражданской войне во Франции», написанное в 1891, Энгельс заканчивает следующей фразой, бичующей оппортунистов: «В последнее время социал-демократический филистер опять начинает испытывать спасительный ужас при словах: диктатура пролетариата.
Хотите ли знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была диктатура пролетариата» (Маркс, Избранные произведения, том II, стр. 357). Слово «социал-демократический», стоявшее в рукописи Энгельса, было чьей-то рукой (не рукой Энгельса) переправлено в «немецкий», и в таком виде этот заключительный абзац был известен до 1933, когда Институт Маркса — Энгельса — Ленина восстановил первоначальный текст. Характерно, чтоПлеханов в своем комментарии к «Манифесту Коммунистической партии» обходил молчанием вышеупомянутое важнейшее место из предисловия Маркса — Энгельса 1872, касающееся уроков Коммуны.
Таким образом т. н. ортодоксы (Плеханов, Каутский), ведя половинчатую борьбу против ревизионистов, обходили основной вопрос о государстве, об отношении пролетарской революции к государству, об уничтожении буржуазной государственной машины. Каутский обошел этот вопрос как в своей полемике с Бернштейном, так и в. брошюре «Путь к власти», вышедшей в 1909. Точно так же и Плеханов в своих выступлениях против Бернштейна и против анархистов обошел молчанием задачу слома буржуазной государственной машины. Правда, на II Съезде партии Плеханов выступил в защиту Д. п., против фетишистов «чистой» демократии, заявив, что победивший пролетариат не постесняется лишить своих классовых
