ДВУЯЗЫЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА — ДЕАК
тельных) языков. При всем многообразии возможных форм Д. постоянной и необходимой предпосылкой его является наличие экономических и социально-культурных связей между коллективом, становящимся двуязычным, и носителями того языка, который усваивается в качестве второго языка.
В этом находят себе объяснение многообразные формы Д. локальных групп, как Д. в районе сосуществования многих весьма различных языков при наличии достаточно развитых форм экономики и общественности, вызывающих потребность в междуплеменном, международном общении, как Д. пограничных областей, где устанавливаются достаточно тесные связи с иноязыкими районами. В Д. малых языковых групп, вкрапленных ‘среди однородного иноязыкового массива, наряду с теми же факторами часто отображается и национальная политика капиталистических государств, направленная к ассимиляции национальных меньшинств: примером насильственно насаждаемого Д. может служить Д. восточн. финнов в Российской империи, Д. кельтских народностей в Великобритании и Франции.
Однако там, где колонизаторы образуют исключительно непроизводительные господствующие классы, колонизуемые народности могут не только не воспринять языка колонизаторов, но и вызвать у них являния Д. Характерным примером Д. господствующего класса может служить Д. немцев Прибалтийского края (второй язык — латышский). Д. локальному часто противопоставляется Д. социальное, т. е. усвоение какой-либо общественной группой или классом чужого языка как орудия своей классовой культуры. Классическими примерами подобного Д. является Д. католического (второй язык — латинский) и мусульманского (второй язык — арабский) духовенства и примыкающих к ним общественных групп, Д. рус. и европейского дворянства в 18 в. (второй язык — французский), Д. феодальной аристократии Ближнего Востока (второй язык — персидский). Нетрудно убедиться, что и факты так назыв. локального Д. осуществляются в зависимости от социально-диалектической дифференциации языка, что одни соц. группы скорее охватываются Д., чем другие, и что бблыпая или меньшая склонность их к билингвизму находится в прямой зависимости от их функций в экономических процессах. Многообразие экономических и соц. факторов Д., порождающее не менее многообразные его формы, разумеется не может быть подведено под старую идеалистическую формулу об обязательном «превосходстве» насаждающей свой язык культуры. Подробнее см. Смешение языковое (здесь и лит. по Д.).
ДВУЯЗЫЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА, возникает, как правило, в образованных кругах общества, пользующихся кроме народного еще и другим литературным языком. Так, в древнеиндийской драме боги, цари и герои говорят по-санскритски, а женщины и простолюдины — на разных наречиях народного языка, пракрита (см.), б. ч. шау расе ни в прозе, маг'араштри встихах. В средние века, когда общеевропейским литературным языком был латинский, во всех католических странах развивается двуязычная поэзия, в к рой стихи на национальных языках то чередуются с латинским (обычный тип) то составляют припев к латинским строфам; иногда латинские части беспорядочно разбросаны по тексту. В эту форму облекаются и религиозные песнопения (например англосаксонско-латинская «Oratio poetica») и эпические кантилены, вроде латино — немецкой «De Heinrico» (10 в.), воспевающей примирение Оттона I с братом, и любовные песни вагантов (см.), скрещивающих латинский языкгто с немецким, то с провансальским, то с французским очень принято двуязычие в пародийных жанрах (напрXво франц. «веселых проповедях» 15 и 16 вв. или, гаерских сценах англ. мистерий). Помимо-общих течений произведения Д. л. появляются в разные эпохи по прихоти. отдельных авторов.
В одной из тенцон (см.) трубадура Раймбаута де Вакейрас провансальские строфы перемежаются с генуэзскими; он же написал свой «Descort» на 5 романских наречиях.
Любопытный образец Д. л. представляет современный французско-итальянский роман Гвидо да Верона «Mimi Bluette, fior del mio giardino».
ДЕАК, Франц. правильнее Ференц (DeAk Ferencz), крупный венгерский государственный деятель (1803—76). Происходил из древнего дворянского рода; по своему социальному положению был зажиточным помещиком средней руки. По образованию — юрист. В бытность свою депутатом венгерских сословных ландтагов 1832—31 и 1839—1840 выступал в качестве одного из вождей либеральной оппозиции. Был горячим сторонником буржуазных реформ в области управления и суда, стоял за отмену крепостного права и привилегий дворянства. Выбитый из своей позиции временными успехами консерваторов ив то же время несклонный к блоку с более радикальным направлением Кошута, Д. после 1843 в течение целого ряда лет не принимал активного участия в политической жизни. После мартовской революции 1848 занимал пост министра юстиции в первом независимом венгерском правительстве Батьяни, к-рое было вначале националистическим и умереннолиберальным. Д. принадлежал к правому крылу этого правительства и все время высказывался за мирное соглашение с династией Габсбургов. Когда противоречия между политикой венгерского правительства и победоносной австрийской контрреволюцией обострились до такой степени, что это привело к военному конфликту, Д. ушел в частную жизнь. В 1861 Австрия, ослабленная неудачной войной с Италией (1859), созвала венгерский ландтаг, на к-ром Д. выступил в качестве вождя партии соглашения и настоял на том, чтобы ландтаг выразил свое пожелание о восстановлении апрельской конституции 1848 не в форме «резолюции», а в форме «адреса» королю. Тем не менее ландтаг был распущен, и Габсбурги продолжали управлять Венгрией в духе абсолютизма — правда, несколько смягченного.
