«и буржуазии, которой дворянско-абсолютная монархия пользовалась в фискальных целях и для заполнения бюрократического аппарата, также являлись источником реакционно-дворянской оппозиции, часто принимавшей вид отстаивания старинных сословно-представительных учреждений. Такие же настроения были нередки в среде мелкого провинциального Д., оттесненного от государственного пирога и жившего исключительно феодальной эксплоатацией крестьянства. Ведя упорную борьбу с самоуправством феодальной аристократии, распуская феодальные дружины и свиты и подкапываясь под политические права Д. на местах, подчиняя и дисциплинируя Д., королевская власть сохраняла за Д. все его источники дохода и в первую очередь все виды феодальной ренты, порою даже усиливала их и создавала целый ряд добавочных. Множество. должностей, превращавшихся с течением времени в синекуры, но оплачивавшихся большим жалованием, оставалось привилегией Д. Ему щедрой рукой рассыпались пособия, пенсии, подарки, причем часто они давались не самым нуждающимся, а наиболее богатым и влиятельным дворянам, которых надо было купить. Офицерские должности и связанное с ними полковое или ротное хозяйство были нередко выгодней доходных вотчин. Наконец монархия развивала пышную придворную жизнь с множеством богато оплачиваемых должностей й с широкими перспективами монарших милостей.
Двор был доступен только для дворян. Во Франции короли стремились привлечь к нему провинциальное Д. и тем самым оторвать его от местных связей и тесно привязать к короне, заменив в нем дух феодальной самостоятельности духом сервилизма. Потомки феодальных князей делались первыми слугами короля. Несмотря на то, что королям приходилось нередко опираться на буржуазию в борьбе с феодальным Д. и, эксплоатируя рост буржуазного богатства, объективно проводить политику торговой буржуазии и оказывать ей особое покровительство, абсолютная монархия, выросшая из феодализма, сохранила свой дворянский характер. Король — первый дворянин в государстве, самый привилегированный из привилегированных, он сам и принцы крови — крупнейшие землевладельцы-дворяне; королевские доходы также зависели от сохранения или усиления феодальной ренты, как доходы Д. Лишая Д. политических прав и преследуя местную самостоятельность дворянских верхов, король действовал в интересах дворянского сословия в целом, так. как этим усиливалась та машина, при помощи к-рой поддерживалась система выгодных сословных привилегий и выкачивались добавочные суммы для Д. из плательщиков налогов. Если временами королевской власти приходил »сь выступать в роли защитника крестьянства от дворянских насилий и вымогательств, то она вела эту политику лишь для успокоения крестьян, и неискренность ее делала ее б. ч. бесплодной. Даже в тех случаях, когда королевская власть действительно пыталась отстоять интересы. крестьян, как рекрут и плательщиков налогов, ее по 726
пытки парализовались опасением нарушить дворянские интересы (крестьянок, политика Фридриха II в Пруссии, Тюдоров в Англии).
В некоторых странах Вост. Европы слабое развитие местной буржуазии и специфические условия рынка привели к непосредственному господству Д. при ослаблении королевской власти (Польша, Лифляндия, Шведская Померания и пр.). Наиболее яркий пример чисто дворянского государства представляет Польша, где Д. удалось остановить развитие местной буржуазии, непосредственно связаться с заграничным рынком, закрепостить крестьянство и взять власть целиком в свои руки. Шляхта на общей сходке выбирала короля и ставила ему условия, в к-рые включался пункт о неповиновении дворян в случае несогласия с действиями короны. В местных сеймиках и в общегосударственных сеймах было представлено почти исключительно Д. Характерная для Д. ограниченность местными интересами и борьба отдельных магнатов, в зависимости от к-рых находилась масса Д., не дали в Польше сложиться дворянскому представительству в прочное гос. учреждение. Самым ярким проявлением дворянских вольностей было liberum veto (см. Вето либерум, т. X, ст. 558), срывавшее большинство сеймовых решений. Попытки экономически наиболее передовой части Д. создать сильную королевскую власть и превратить сейм в постоянный гос. орган потерпели неудачу. Раздираемая дворянскими неурядицами Польша стала легкой добычей соседних хищных монархий.
Дворянство и церковь. В руках дворянского сословия находились командные высоты и главная часть доходов католической церкви, к-рая превратилась в чисто дворянское учреждение. Как правило высшая церковная иерархия — архиепископы, епископы, аббаты и аббатиссы больших монастырей, каноники богатейших капитулов бралась из среды дворянства. Д. рассматривало церковные пребенды как средство обеспечить младших сыновей. Польская шляхта законодательным путем закрепила за собой епископства, прелатства, аббатства и ббльшую часть мест в капитулах. «Пребенды должны быть хлебом для шляхетских сыновей». Часто церковные сановники из дворян не жили в своих епархиях и ограничивались получением доходов, весело проводя время в столицах и при дворе. Нек-рые монастыри были приютами или богадельнями для дворянских сирот и вдов, пансионами для дворянских дочерей. Дворянин был обычно патроном приходской церкви в. своем поместьи, имел право представления кандидата на место священника, мог распоряжаться доходами этой церкви, отчуждать их, дарить монастырям за спасение души своей или душ своих предков. В церкви он занимал почетное место, играл первую роль в церковных церемониях, назначал часы церковной службы. Сельский священник или замковый капеллан зависели от его щедрот и милостей и были его послушными слугами. Высшее духовенство, вышедшее из дворянской среды и проникнутое ее идеологией, своим авторитетом поддерживало интересы этой
