тра I ландратские коллегии (1713, см. Ландраты) расширяли участие Д. в местном управлении. Дальнейшее расширение было связано с введением подушной подати и возложением на Д. ответственности за ее сбор (см. Земские комиссары).
Укрепление сословных привилегий Д. после освобождения его от обязательной службы (1762) может быть понято только в связи с пугачевщиной. Известное «Учреждение . для управления губерний» (1775) преследовало основную цель — отдать местную власть в руки Д., укрепить и сделать наиболее гибкой дворянскую диктатуру на местах и тем предупредить возможный рецидив революционного движения. Крупный размер прежних губерний (в начале царствования Екатерины II их было всего ок. 20) естественно затруднял их обороноспособность против «домашнего врага»; по «Учреждению» 1775, число губерний значительно увеличилось, и власть в них была всецело отдана в руки местного Д. Венцом всех дворянских привилегий была Жалованная грамота Д. 1785.
Она суммировала все дворянские преимущества, сведя их в стройную систему.
«Учреждение о губерниях» 1775 узаконило уездные дворянские общества и выборы уездного предводителя Д. Вслед за этим фактически организовалось и губернское дворянское общество с губернским предводителем Д. во главе, получившее законодательную санкцию в Жалованной грамоте Д.
1785: пожалованной грамоте, Д. каждой губернии составляет общество (корпорацию) и имеет право собраний. Дворянские собрания подразделялись на обыкновенные и чрезвычайные — первые собирались один раз в 3 года, вторые — по мере надобности. Уездные дворянские собрания собирались за три месяца до губернского, проверяли поуездные списки дворян, решали ряд сослов-»ных дел уездного масштаба; компетенция губернских дворянских собраний была очень широка, — Д. разрешало на них все общие сословные дела и вопросы, предложенные Д. правительством, обсуждало вопросы, связанные с ведением родословных дворянских книг и с исключением из «дворянского достоинства», производило выборы должностных лиц — губернского и уездных предводителей Д. (закон возлагал на предводителя Д. попечение о «пользах» Д. и охранение в сем сословии благоустройства и порядка), депутатов дворянского собрания, секретаря дворянского собрания, заседателей в дворянскую опеку и др. До судебной реформы 1864 губернское дворянское собрание выбирало также заседателей верхнего земского и совестного судов, уездных судей и заседателей уездных и нижних земских судов.
Дворянское собрание имело право непосредственного обращения не только к губернатору и министру внутренних дел, но и к царю (причем Д. разрешалось «адресовать конверт в собственные руки е. и. в.»). Дворянские общества имели все права юридического лица: могли приобретать недвижимое имущество, создавать специальные капиталы, брать подряды и поставки. Каждый губернский город в числе своих лучших зданий имел т. н. дом дворянского «благородного» Iсобрания (напр. в Москве Дом Союзов помещается в бывшем доме Московского дворян-, ского собрания). Дворянские собрания имели еще ряд привилегий: п. 57 Жалованной грамоты гласил: «собрание дворянства ни в коем случае не подлежит страже». Губернатор открывал дворянское собрание и приводил его членов к присяге, но затем председательствование переходило к предводителю Д., а губернатору запрещалось даже входить в дворянское собрание, хотя бы он был местным помещиком; губернский прокурор был обязан присутствовать в собрании для разъяснения законов, но не имел права выступать самостоятельно; всем этим инсценировалась полная «свобода» дворянских собраний и «независимость» их от административной власти, что конечно не мешало последней быть дворянской с головы до ног. Дворянское депутатское собрание осуществляло корпоративные права Д. между обыкновенными общими дворянскими собраниями и состояло из депутатов от каждого уезда, из бранных губернским общим собранием, и губернского предводителя Д.; депутатское собрание вело родословные книги, выдавало свидетельства о Д., участвовало в распоряжении о наложении опек на дворянские имения и вело формулярные списки лиц, служивших по выборам Д. Характерно, что одна лишь принадлежность к сословию Д. еще не давала права участия в его собраниях, — кроме нее был необходим имущественный ценз: право иметь голос в делах собрания предоставлялось лишь дворянину (не моложе 25 лет), имеющему чин и деревни, т. о. безземельный дворянин как правило выбрасывался фактически из привилегированной дворянской корпорации. Но и этого оказалось недостаточным для классового самосохранения: дворянские собрания наводнялись мелкопоместным Д., голоса которого легко скупались его крупными собратьями. Закон 1831 давал полное и непосредственное право голоса лишь дворянину, владеющему не менее 100 душ м. пола и не менее 3.000 дес. земли в одной губернии; этим изолировался деклассированный элемент.
После реформы 1861 попрежнему «в руках дворянства сосредоточены гигантские средства производства, позволяющие грабить десятки миллионов трудящихся» (Ленин), и сословная организация Д. попрежнему сохраняется в полной силе. Вместе с тем дворянское крепостническое правительство, особенно правительство эпохи контрреформ Александра III, всеми силами закрепляет и подчеркивает политическое значение Д. В «высочайшем рескрипте», опубликованном в 1885 в связи со столетним юбилеем Жалованной грамоты, Д. было выражено пожелание, чтобы «российские дворяне и ныне, как и в прежнее время, сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в беспрестанном попечении о нуждах народа, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования». В этом же рескрипте было повелено правительству немедленно приступить к организации Гос. дворян-
