ман, вступая на кафедру Лейпцигского ун-та, прочел вступительную лекцию на тему о принципах механики Галилея-Ньютона и со свойственной ему отчетливостью снова выдвинул ’все трудности, связанные с построением классической механики и коренящиеся г. о. в вопросе о среде инерции и об' абсолютном или относительном Д. «В качестве первого принципа теории Галилея-Ньютона, — говорит Нейман, — нужно установить что где-то, на неведомом нам месте мироздания, находится неизвестное нам тело и притом тело абсолютно твердое, форма и размеры к-рого должны на все времена оставаться неизменными». Это тело Н. ейман для краткости называет телом альфа. Тогда второй принцип гласит, что «тело, предоставленное самому себе, движется прямолинейно и равномерно относительно этого тела альфа». Существенное отличие взглядов Неймана от схемы Ньютона заключается т. о. в том, что он понимает и признает невозможность ориентировать Д. на нематериальное пространство; но, оставаясь на почве абсолютного Д., он вынужден признать существование некоего исключительного неизменного материального тела, таинственно от нас скрытого и все-таки господствующего как в природе, так и в наших физических построениях. Насколько можно считать реальным существование такого тела? «Мы могли бы сказать, — отвечает Нейман, — что это можно утверждать с тою же уверенностью, с какой мы признаем существование светового эфира или электрических флюид». Отказываясь от пространства как среды инерции, отметив со всей отчетливостью, что за систему референции мы можем принять только конкретную материальную среду, получив в этом отношении признание, Нейман фактически свел на-нет концепцию Ньютона. Но гипотеза, которую он вынужден был выдвинуть как якорь спасения абсолютного Д., — гипотеза существования неведомого, но извечного и во веки неизменного материального тела альфа, конечно не могла не встретить возражений и притом с двух точек зрения.
Во-первых, на «неведомое» тело мы так же не можем ориентировать Д., как и на бестелесное пространство; во-вторых, неизменных тел в природе мы не знаем; это представление противоречит всему нашему опыту; и допущение существования такого извечного неизменного тела есть построение метафизическое. Т. о. оставалось только одно — возвратиться к взглядам Декарта и Гюйгенса, т. е. признать, что Д. всегда относительно и что два тела, которые с этой точки зрения всегда участвуют в Д., совершенно эквивалентны. С этой точки зрения выбор среды референции, сказывающийся во всей нашей терминологии, мы делаем сами обычно бессознательно в соответствии с тем значением, которое Д. для нас в данный момент имеет, и с теми образами, которые (отчасти в связи с этим, отчасти в связи с размерами двух тел) проще складываются в нашем представлении. Эта точка зрения приобретает с конца истекшего столетия многочисленных приверженцев. Оживление старого спора приводит к его углублению, основным моментом к-рого является другая неясность в по 652
строении Ньютона. Признание относительности Д. неизбежно влечет за собою и относительность силы. В самом деле сила сообщает телу ускорение; поэтому нельзя говорить р силе данной величины и направления, не указав по отношению к какой среде она сообщает характеризующее ее ускорение. Ньютон открыл закон всемирного тяготения, и среду, по отношению к которой эта сила гравитации (см.) сообщает материальному телу ускорение по установленному им закону, он также отожествляет с пространством. Какова же эта среда, если мы от концепции Ньютона отказываемся? Ответ на этот вопрос естественно искать в тех фактических применениях, которые закон всемирного тяготения получил, т. е. прежде всего в небесной механике. Если вникнуть в вопрос о том, какой системой референции пользуется Лаплас в построении теории Д. планет, какой системой для той же цели пользовались астрономы после него, то легко обнаруживается, что таковой служит т. н. сфера небесная. Это есть система неподвижных звезд, по отношению к которой изучается Д. планет. Нельзя не признать, что эта система может быть рассматриваема как нек-рый материальный остов, изменением к-рого на протяжении довольно продолжительного времени можно пренебрегать, считая его т. о. в широких пределах неизменяемой средой. В отношении к этой среде закон всемирного тяготения блестяще себя оправдал и притом на основе механики Галилея-Ньютона-Лагранжа. Но конечно Д., к-рые совершают планеты по отношению к этой среде, имеют сравнительно небольшую скорость. Обычные Д. материальных тел, которые мы изучаем и которыми пользуемся на земле, имеют еще гораздо меньшую скорость. Т. о. факт, действительно обоснованный проверенным экспериментом, заключается в том, что сфера неподвижных звезд является средой, по отношению к к-рой сравнительно медленные движения следуют законам классической механики; ее можно поэтому для таких Д. рассматривать, как среду инерции и гравитации. Это признают все.
Далее взгляды разделяются. Мы теперь хорошо знаем, что неподвижные звезды находятся в постоянном движении друг относительно друга; отдельные то более то менее мощные скопления их также несутся, изменяя свое строение и относительное положение. Только чрезвычайное их удаление делает постоянные изменения в расположении светил на значительные периоды времени незаметными; благодаря этому создается подобие неизменяемой среды, по отношению — к которой сравнительно медленные движения, наблюдаемые нами на земле и в солнечной системе, с большим приближением следуют законам Ньютона. Абсолютисты считают однако, что эта система представляет собою приближение к абсолюту — к пространству, к абсолютно неизменяемой среде в духе Неймана, — относительно к-рой законы Галилея-Ньютона абсолютно справедливы. Релятивисты утверждают, что для таких утверждений мы не имеем ни малейших оснований; напротив, классическая механика применима только к сравнительно
