ДАТОЧНЫЕ ЛЮДИ, в Московском государстве 16—17 вв. вооруженные ратники, к-рых обязаны были поставлять для отбывания ратной повинности крестьяне черносошные и дворцовые, крестьяне церковных и монастырских вотчин, посадские люди, крестьяне тех поместий и вотчин, владельцы к-рых по тем или иным Причинам (увечные, отставные, недоросли или женщины) не могли отбывать ратной повинности лично, и жившие в Москве приказные люди. Д. л. поставлялись с известного количества четвертей пашни, а с 30 — х гг. 17 в. — с определенного количества дворов; то и другое каждый раз устанавливалось правительс вом. От поставки Д. л. освобождались поместья и вотчины, владельцы к-рых были убиты на войне, мелкие владения (до 10 душ), а также по особым челобитиям вследствие случайных причин. Д. л. обязаны были являться на службу в вооружении; им давали на подмогу некоторую сумму денег и выставляли за них поручителей; в случае бегства ратника (что бывало нередко) его заменял кто-либо из поручителей, а сысканный беглец строго наказывался. Сбор Д. л. иногда переводился правительством на деньги, особенно в тех случаях, когда имение было далеко от места сбора или когда количество дворов, назначенное на одного ратника, было более имения. Ратная повинность была одной из наиболее тяжелых личных повинностей, ложившихся на посадские и крестьянские общины, тем более, что она носила ярко выраженный классовый характер: вотчины духовные, служилых людей и бояр поставляли ратников меньше, чем крестьяне черных волостей. Д. л. заведывал Приказ сбора ратцых людей. А. Баженов.
ДАТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, своими корнями восходит . к древнему общескандинавскому прошлому (рунические надписи, саги и т. п.). Расцвет датской героической и лирической поэзии относится к эпохе викингов и датской экспансии, а древнейшие сохранившиеся письменные памятники (законы, городовые положения и т. п. на разных датских диалектах) относятся к последующей эпохе Вальдемаров, когда Дания уже в значительной мере европеизировалась и литературным языком ее сделался латинский.
На нем и написаны дошедшие до нас наиболее близкие к первоначальным версии древнедатских саг и песен в «Датской истории» Саксона Грамматика «Gesta Danorum», приблизительно 1220 (впервые опубликована в Париже, 1514). Перевод этой истории на датский язык в 1575 послужил таким же толчком и исходным моментом к развитию датской поэзии, как и перевод К. Педерсеном (см.) Нового завета и Библии (1529, 1550) в эпоху Реформации — к развитию датской прозы. Но Реформация, проведенная с помощью нем. интервенции, привела к «онемечению» всей культуры, в частности языка и литературы страны, а Ренессанс, носителем к-рого была гл. обр. знать, разбогатевшая от конфискации церковных земель, привел к расцвету интернациональной богословской и научной литературы на латинском языке. По водворении абсолютизма (1660) языком деловым стал немец 498
кий, а придворным и «галантным» — французский. Датский, как плебейский, был в загоне. Этот-то заброшенный язык, ставший в подчиненной Дании Норвегии официальным в оживленных норвежских торговых приморских городах (Бергене и т. п.), лексически обогащался и отшлифовывался, и выходцы из норвежской буржуазии, опережавшей в развитии датскую, получая высшее образование в Копенгагене, вносили в затхлую датскую атмосферу новые веяния из передовых стран, делались пионерами нового, оригинального, гибкого и выразительного датского литературного языка. Основателем новой светской Д. л., датского театра и проводником идей раннего франц. просвещения явился норвежец Л. Гольберг (см.) (1684—1754). Идеи Руссо проникли через Германию и нашли выразителя в поэте датской «Бури и натиска» Иоганнесе Эвальде, но быстро выродились у его последователей в сентиментализм. Против этого сентиментализма и модного псевдоклассицизма, восходившего отчасти к влиянию Клопштока (стимулировавшего увлечение староскандинавской мифологией и греческим эпосом), выступил стойкой и остроумной пародией «Любовь без чулок» норвежец Бессель. К концу века Дания переживала экономический подъем, и правительство, следуя принципам просвещенного абсолютизма, провело было ряд важных реформ (свободу печати в 1790 и т. п.), но затем, в страхе перед Великой французской революцией, вступило на путь реакции (отмена свободыпечатив 1799, высылки литераторов и т. п.).
Однако годы свободы печати не прошли даром: они подготовили тот радикализм и критицизм, к-рые легли в основу дальнейшего развития Д. л. и дали свои плоды в 19 в.
Из среды высланных особенно выделяется П. А. Гейберг (1758—1841), отец знаменитого критика, возглавивший борьбу с засилием иностранных, особенно нем. влияний в'Дании, реакционным чиновничеством и традиционным догматизмом (им составлен революционный словарь наподобие словарей франц. энциклопедистов, за к-рый он и был выслан). С 1791 начала издаваться объеди-т нявшая весь писательский датский мир литературная газета, а с 1798 открылся прогрессивный клуб-салон К. Л. Рабека (1760—1830), просуществовавший вплоть до июльской революции. Из этого салона вышли корифеи датской романтики Баггесен(1764—1826), Эленшлегер и Грунтвиг (см.). Дат-, ская романтика быстро эмансипировалась от немецкой, и с этой точки зрения очень характерны пародия Баггесена «Законченный Фауст», резкое отмежевание Эленшлегера от романтического преклонения перед средневековьем и католицизмом и т. п. Полемика Баггесена, а затем Гейберга с Эленшлегером ярко фиксирует этапы датской романтики.
В противовес литературной гегемонии Эленшлегера образовался вокруг критика И. Л. Гейберга (см.) кружок романтиков с реалистическим уклоном и с требованием совершенствования техники, стиля и композиции. На сцену выступает ряд значительных писателей: П; И. Меллер (1794—1838),
