ДАРВИН И ДАРВИНИЗМвальном смысле нет. Новая мутация (рецессивная) действительно поглощается видом йри свободном скрещивании, но не растворяется, а остается в нем в скрытом, в гетерозиготном состоянии довольно продолжительное время, переходя из поколения в поколение в виде определенного наследственного генотипа. Каждый вид насыщен такими рецессивными мутациями, возникающими у той или другой особи в разное время, но быстро поглощающимися при свободном скрещивании. Т. о. в каждом виде с течением времени накопляется значительное количество скрытых генов. Вероятность встречи двух одинаковых генов при скрещивании повышается с накоплением повторных генов внутри вида. Время делает свое. Чем больше мутаций возникает в виде, тем имеется ббльшая вероятность появления повторных мутаций и встречи их при скрещивании. То тут то там начинают появляться гомозиготные формы. И если при этом естественный отбор их не уничтожит, они начинают появляться все чаще и чаще, и производят впечатление массового возникновения мутаций. Чем старше вид, тем он более насыщен скрытыми генами, тем он скорее начинает распадаться на части.
Т. о. современная генетика дает простое решение задачи, ставившей Дарвина и других эволюционистов в тупик. Вместе с тем она также показывает, что распространенное мнение о лабильности молодых видов, у к-рых новые признаки якобы еще не устоялись, не оформились, и об устойчивости старых видов, благодаря достаточному оформлению и закреплению их признаков, — не выдерживает критики. Генетика доказывает совершенно противоположное: чем старше вид, тем больше он становится внешне наследственно изменчив и стало быть тем ббльший материал доставляет он естественному отбору. Процесс видообразования становится возможным и неизбежным только после длительной подготовки, после накопления достаточного количества скрытых генов.
Возникший новый ген обыкновенно не сразу подпадает под действие отбора, ибо он обыкновенно ничем внешне не проявляется, находясь в скрытом гетерозиготном состоянии.
Изоляция
как
фактор
видообразования.
Бблыпая или меньшая вероятность возникновения гомозиготных по какому-нибудь ранее поглощенному видом гену форм находится в зависимости не только от возраста вида, но и от его численности. Чем вид количественно меньше, тем больше шансов встречи друг с другом поглощенных генов при скрещивании, хотя, с другой стороны, чем малочисленнее вид, тем меньше он содержит мутаций, тем меньше вероятность их повторности. Оба эти момента уравновешивают друг друга и создают одинаковые преимущества для дальнейшей эволюции, как для многочисленного, так и для малочисленного вида. Одно обстоятельство моэкет изменить это соотношение условий в пользу малочисленного сообщества. Таким обстоятельством является изоляция. Под влиянием тех или других причин вид может распасться на отдельные изолированные сообщества. В этом случае частота возникновения мутаций неуменьшается, т. к. не уменьшилась и общая численность вида. Но зато изолированное положение отдельных групп в той или иной степени затруднит свободу скрещивания.
Скрытые в отдельных группах гены станут здесь скорее выявляться, вследствие чего эти изолированные группы начнут чем дальше, тем больше расходиться между собою не только по своему наследственному содержанию, но и по фенотипу.
Мы знаем несколько видов изоляции: физиологическую, географическую и др. Физиологическая изоляция может быть разного рода. Затруднения для свободного скрещйвания могут возникнуть вследствие напр. несовпадения периодов размножения у разных групп вида, территориально даже не разобщенных. Так весенний и осенний нерест у разных групп нашей сельди приводит к изоляции этих групп друг от друга. Подобного рода изоляция вызывается и сезонным диморфизмом нек-рых растений. Веттштейн напр. сделал следующее интересное наблюдение. Нек-рые виды горечавки (Gentiana), погремка (Alectorolophus) имеют две формы, у к-рых время цветения не совпадает. Одна цветет до сенокоса, другая после него. Близкие виды, растущие в таких местах, где нет сенокоса, встречаются в виде одной формы, цветущей в обычное время. Вмешательство человека, производящего сенокос, разбило мономорфные формы на диморфные, изолировало одну форму от другой, чем содействовало выявлению скрытых в генотипе генов и расщеплению вида.
Особенно важную роль в процессах видообразования играет географическая изоляция. Изучение этого вида изоляции создает необходимость установления новой специальной отрасли биологических знаний, долженствующей иметь крупное теоретическое и практическое значение, — геногеог рафии. Изучение закономерностей распределения генов по поверхности земли не укладывается в рамки физиологии, ибо речь в данном случае идет не о внутренних физиологических закономерностях организмов. Геногеографию нельзя смешивать также и с отбором, ибо отбор действует на признак, а не на ген. Геногеография имеет свои собственные специфические задачи. Она должна ответить на вопрос, под давлением каких причинщроисходит распространение различных генов' по различным группам организмов, рассеянным да земной поверхности, к каким последствиям это распространение приводит, какую роль оно играет в процессе эволюции, что практически сулит нам эта намечающаяся отрасль знания и т. п. Пространственная изоляция, с одной стороны, и постоянный процесс возникновения мутаций в условиях свободного скрещивания — с другой, приводят к различной концентрации различных генов в обособленных различными географическими пунктами группах вида. Географическое распространение генов является результатом длительного исторического процесса. История животного и растительного мира записана не только в глубоких пластах земли, чему нас учит палеонтология, но и в путях распространения тех или иных генов, в местах их раз-
