а при других — нет. Но они объективны, т. е. — они действительный факт, имевший место в природе, а не субъективное наше представление. Все эти’явления объективно случайны и всегда останутся такойыми, независимо ют того, будем ли мы знать причины отдельных рядов,, при столкновении или встрече к-рых возникли данные явления, или знать их не будем.
Изменчивость, о которой говорит Дарвин, само собою понятно не беспричинна, но несомненно Случайна по отношению к среде, в к-рой она возникла. Ибо из внутренних закономерностей развития среды совершенно не вытекает, чтобы в данное время изменилось именно данное конкретное животное или растение, а не другое, и именно в ту сторону, в к-рую оно действительно изменилось, а не в другую. Изменчивость организмов идет во все стороны, и совершенно случайно, какая из них в данное время будет лучше всего соответствовать окружающей обстановке и какая из них будет подхвачена естественным отбором. Из случайных наследственных изменений естественный отбор создает закономерный процесс эволюции органического мира. В действительной жизни нет изолированных процессов. Весь мир связан между собою бесконечным количеством связей. Столкновение этих разнообразных процессов определяет поступательный ход развития j представляющего собою далеко не триумфальное шествие вперед одного единого процесса без всяких отклонении в сторону, без всяких зигзагов. В этом столкновений мыслимы до определенного предела различные эффекты. С этой точки зрения всякая необходимость является в то же время и случайностью.
Одна из великих заслуг Дарвина заключается в том, что он изгнал из биологии старое метафизическое представление об абсолютной необходимости, произвольно навязанной природе в виде божественного закона. Случайные изменения представляют единственный материал, из к-рого естественный отбор творит закономерный процесс эволюции. В Д. случайность и закономерность тесно связаны в диалектическом единстве.
Правда, у самого Дарвина мы иногда встречаемся с формулировками, не совсем совпадающими с вышеизложенной точкой зрения. Блестяще нарисовав картину объективной случайности процессов изменчивости, Дарвинов то же время несколько раз подчеркивает,, что под случайностью он понимает такое йвление, причина которого пока неизвестна, т. е. низводит случайность до субъективного явления, отрицая ее объективность. Дарвин-философ вступает в противоречие с Дарвином-биологом и далеко не в пользу философа. Дарвин-философ стоит на точке зрения противоположной той, к-рую он как биолог блестяще нарисовал на колоссальном биологическом материале. Правильно изложив огромный ряд конкретных явлений, Дарвин споткнулся на их обобщающей формулировке, отступив со своих блестящих диалектических позиций на вульгарномеханистические. Стихийность диалектики Дарвина дает здесь себя сильно чувствовать.
V.Эволюция дарвинизма (неодарвинизм).
Учение о зародышевом пути. Дарвин много работал над проблемой изменчивости, дал блестящие доказательства факта изменчивости, но все же многие вопросы остались неясными, неразработанными. Проблема, изменчивости во всю ширь и глубину была поставлена сначала Вейсманом, а затем Иогайсеном и современной генетикой. Заслуга Вейсмана заключается в том, что он первый четко разграничил понятия наследственной и ненаследственной изменчивости.
До Вейсмана наследственность приобретенного признака считалась само собой разумеющимся фактом. Рассуждения Дарвина о влиянии упражнений на наследственную изменчивость организма являются не чем иным, как утверждением наследственной передачи полученного внешнего раздражения. Вейсман не только высказал сомнение по поводу положительного решения этого вопроса, но и подверг его уничтожающей критике. В этом отношении особенного внимания заслуживает прежде всего учение Вейсмана о «зародышевом пути» или о «непрерывности зародышевой плазмы» (см. Вейсман).
Еще в 1849, т. е. за 10 лет до выхода в свет дарвиновского «Происхождения видов», была установлена возможность в некоторых случаях отличать в зародыше клетки, образующие в дальнейшем развитии половые клетки, от клеток, служащих для образования тела. В 1866 Геннел первый обратил внимание на простой, но чрезвычайно важный факт материальной связи родителей с потомством и различия между индивидуальным и видовым. В 1870 Иегер выступил с учением, утверждавшим, что зародышевая плазма сохраняет свои специфические свойства в течение ряда поколений. Зародышевая плазма по Йегеру при каждом размножении делится на т. наз. онтогенетическую часть, из которой впоследствии развивается особь, и филогенетическую, из к-рой развивается репродуктивный материал взрослой особи. Т. о. учение Вейсмана было подготовлено всем ходом развития биологии. В 1882 Вейсман выступил с учением о том, что не организм в целом вырабатывает каждую отдельную клетку, как напр. представляла себе процесс образования зародышевых клеток дарвиновская «временная гипотеза» наследственности (пангенезис, см.), а каждая клетка, в том числе и зародышевая, происходит от предыдущей клетки путем деления. При дроблении яйца не все клетки участвуют в образовании тела вновь развивающегося организма, нек-рые из них остаются в резерве и становятся зародышевыми клетками этого же организма. Этот процесс развития зародышевых клеток может быть экспериментально продемонстрирован в ряде групп животного мира. Чрезвычайно показательный случай раннего обособления половых клеток был в 1891 описан Бовери у Ascaris тёgalocephala — паразитического червя, живущего в кишечнике лошади. Развитие половых и соматических клеток у аскариды от зародыша до взрослого состояния поддается наблюдению, и таким путем устанавливается материальная связь между следующими
