немецких Прибалтийских земель, во внутренние германские распри эпохи Тридцатилетней войны. Швеция попыталась создать себе свободный выход в Немецкое море путем завоевания части норвежских и датских территорий.
За промежуток времени в полтора столетия (1563—1720) на почве этих разногласий произошло семь кровавых войн. Но исход борьбы ясно наметился уже в 1660: победа склонялась на сторону Швеции, к-рая завладела почти всем Прибалтийским побережьем и отняла у Д. столь существенные провинции, как Сконен, Юлланд (Юглапдия) и Блекинге; к этому присоединились еще захваченные Швецией норвежек, территории — Богёсланд и Емтланд. В этой борьбе старая датская знать обнаружила свою полную неспособность к достижению весьма существенных для нее политических целей. И богатство ее стало падать; быстрый рост цен, происходивший в 16 столетии, прекратился в 17 в., а затем — вслед за известным периодом устойчивости цен — началось их постепенное понижение (особенно понизились цены на зерновой хлеб). Благодаря этому помещичье хозяйство стало приносить все меньше и меньше дохода; а между тем войны требовали все больше и больше денег; вся страна обеднела, и знать не составляла исключения в этом отношении.
Только положение буржуазии несколько улучшилось. Торговое соперничество Англии с Голландией освободило, начиная с 30 — х гг.
17 в., датскую торговлю от конкуренций голландцев, с которой она не в силах была справиться. В среде буржуазии стала крепнуть уверенность в необходимости устранить господство знати с тем, чтобы проложить себе путь к экономическому влиянию и в самой Дании.
В описанной обстановке в 1660, после самой неудачной из всех семи войн со Швецией, в Копенгагене собрался риксдаг, к-рый должен был обсудить тяжелое финансовое положение Д. Король Фридрих III вступил в тайные переговоры с представителями городов и с духовенством, а когда дело дошло до открытых угроз со стороны этих классов, ни королевск., совет ни знать ничего не могли предпринять: дворянство должно было отказаться от своих податных привилегий, королю была возвращена грамота с перечнем сословных привилегий знати, а сам он был объявлен наследственным монархом. Буржуазия надеялась невидимому на то, что после этого в какой-либо форме будут привлечены к управлению все сословия. Но намерения короля были иные; риксдаг разошелся, не выработав никакого проекта будущей конституции, что дало королю возможность самовольно издать целый ряд распоряжений, завершившихся т. н. «королевским законом» 1665, в силу которого ему была предоставлена неограниченная абсолютная власть.
И в Д., как и в целом ряде других стран, абсолютизм возник в результате компромисса между падающим дворянством и подымающейся буржуазией, с к-рыми новое правительство принуждено было считаться, хотя они и потерпели поражение в 1660—65; пред 364
ставители буржуазии назначались на самые ответственные посты, но б. ч. возводились при этом в дворянское достоинство; выдвигались и немецкие дворяне; однако старая знать, потеряла свою былую монополию на замещение административных должностей, в том числе и высших.
Рационализация администрации и ликвидация ее феодальной ^структуры составляла одну из первых задач нового абсолютизма.
Большое значение имело осуществление строгой централизации; «коллегии» главных городов страны, созданные по шведскому образцу, стали основным органом управления, и абсолютизм начал постепенно вырождаться в полубуржуазный, полудворянский бюрократизм.
Хозяйственное положение страны было плачевным. Попытки правительства вести активно меркантилистскую политику по французскому образцу оказались безуспешными, ибо в Д. не было достаточных предпосылок для такой политики. Страна с трудом переносила бремя налогов; войско и двор поглощали огромные суммы, а средства на все это черпались из с. — х. продукции, т. е. выкачивались в конце-концов из разоренных и угнетенных крестьян. Прибалтийская торговля Д. во второй половине 17 в. сильно пошла на убыль. Рост зерновой продукции в Англии и мясной в Германии делали датский экспорт все менее и менее доходным; торговля Северной Европы все более и более концентрировалась в северных морских гаванях Англии, Германии и Голландии. Даже эресундская пошлина, составлявшая до сих пор столь существенный источник государственного дохода Д., неуклонно падала.
Лишь в середине 18 в. наступили заметные изменения, приведшие к новому подъему Д. Положение на хлебном рынке складывается вновь более благоприятно для Д.: новый поворот в хозяйственной эволюции Англии (см. Великобритания, Исторический очерк, Б. С. Э., том IX, ст. 449 и сл.) опять делает датский хлебный экспорт доходным занятием. Одновременно с этим начинается техническое переустройство датского сельского хозяйства на английский образец. Застрельщиками этого движения выступили помещики (дворянского и буржуазного происхождения); введен был посев новых растений, стрли применять новые орудия с. — х. производства и машины, а также улучшать породу скота. Появились и планы организационных преобразований: усиленно обсуждался вопрос о переходе от общинного к чисто индивидуальному хозяйству. Сочинения французских физиократов много читались и усердно изучались; их идеи оказали значительное влияние и на планы чисто политических реформ. Как всегда, так и теперь в жизни Д. ярко сказались основные тенденции общеевропейского развития. Решение вопроса, могло ли датское сел. х-во нового типа приносить излишки в смысле капиталистического воспроизводства и способно ли оно было создать крестьянам более сносные условия жизни, всецело зависело от изменений, происходивших на мировом рынке.
