и др.) и отчасти Берлинском ун-тах, одновременно сотрудничая в Новом энциклопедии, словаре Брокгауза и Эфрона по вопросам страноведения и физической географии. К этому периоду относятся работы Г.: «Методика конструкции карт плотности населения» («Землеведение», 1910), «Территориальное развитие Швейцарии» (там же, 1913) и некоторые др. По возвращении в Россию в 1914, был избран преподавателем физич. географии на Высших педагогических курсах при Фребелевском об-ве. В 1918 избран преподавателем, а в 1920 — профессором по кафедре страноведения Географического института (ныне географический факультет Ленинградского университета). С 1918 начал работу в Комиссии по изучению естественных производительных сил СССР Академии наук (КЕПС) в качестве секретаря Географического отдела, а с 1924-его руководителя.
В 1916, 1917, 1920 и 1923 совершил ряд научных поездок по юж. Уралу; в 1921 — экспедицию в северо-западную часть Болыпеземельской тундры; в 1925 и 1926 во главе комплексных отрядов Академии наук исследовал Якутию. В 1927 изучал Геленджикский район Кавказа.
Из числа более 40 опубликованных научных работ Г. главнейшие: Морфология северо-восточной части Вилюйского бассейна, 1928; Геология, рельеф и почвы северо-западной части Ленско-Алданского плато и Верхоянского хребта, 1926; Геоморфологический очерк Якутии, 1927 (все — в издании Академии наук); К геоморфологии западного склона Юж. Урала, «Известия географического ин-та», 1925; Почвенный покров центральной части Юж. Урала, «Труды географического отдела КЕПС», 1928, а также серия работ по Болыпеземельской тундре и тундровой зоне Евразии: о геологии и рельефе («Труды Северной научно-промысловой экспедиции», вып. 22), о почвах («Почвоведение», 1924), о микрорельефе («Землеведение», 1925), о границах леса (там же, 1924). География теоретическая и прикладная, их современное состояние и намечающиеся пути развития» («Труды Географического отделаКЕПС», выпуск 2, Ленинград, 1929) и другие.
ГРИГОРЬЕВ, Аполлон Александрович
(1822—64), выдающийся критик и поэт.
Ранние годы его жизни прошли спокойно и без нужды, в «особом мире» старого Замоскворечья, в патриархальной зажиточной семье. Благоприятно протекало и университетское время (1838—1842). Превосходным дополнением к занятиям и лекциям на юридич. фак. служили беседы и чтения в студенческом кружке.
Философия Гегеля и Шеллинга, французск. романтизм, Шиллер и Гёте, Байрон и Гейне, русская литература, собственные стихотворные опыты и переводы — таково содержание умственной жизни Г. в эти годы. За блестящим окончанием университета начинается полоса метаний и тревоги.
Г. сжигает себя в тяжелой журнальной работе, всегда спешной, плохо оплачиваемой (в «Москвитянине» Погодина он получал по 6 р. за печатный лист!), а также — в разгуле и пьянстве. Самобытный талант, тонкий целитель художественного слова, страстный Б. С. Э. т. XIX.любитель и знаток музыки, особенно народной песни, Г. не оставил прочного следа в русской литературе, хотя статьи его полны метких характеристик и порой глубоких мыслей. Влияние Г., как и успех «Москвитянина», были эфемерны, чему не мало способствовалии обстоятельства личной жизни Г. Типичный разночинец по социальному происхождению (дед — помещик из крепостных, отец — городской чиновник, мать — из семьи кучера), Г. вел жизнь подлинного интеллигентного пролетария, представителя литературной богемы. Меняя службу на службу, кочуя из журнала в журнал, из города в город, в тисках нужды и долговой тюрьмы, он лишен был минимального душевного равновесия, необходимого для систематической работы. С этой беспорядочностью личной жизни связаны нечеткость и отрывочность произведений Г., при отсутствии у него ясной и связной системы воззрений. До начала 50 — х гг. литературн. деятельность Г. не представляет ничего выдающегося. Дебютировав в «Москвитянине» стихотворениями (1843), он деятельно сотрудничает в мелких журналах; стихи чередуются у него с прозаическими и драматическими опытами, переводная работа — со статьями о театре (излюбленный жанр Г.). В 1851 Г., составивший себе уже некоторое имя (в частности статьей в защиту гоголевской «Переписки с друзьями» в «Моск, гор. листке», 1847), входит в «молодую» редакцию «Москвитянина» (см.). Это был литературно — политический кружок, близкий к славянофильству, объединившийся вокруг А. Н. Островского. В «Москвитянине» Г. проработал до его прекращения (1856), опубликовав здесь несколько принципиально важных статей (о рус. литер, в 1851 и 1852 гг., о комедиях Островского, о рус. нар. песнях и пр.). После годичного пребывания за границей Г. вплоть до 1860 не имеет своего журнального «угла», появляясь случайным гостем в чужих изданиях (так, в 1859 он поместил 2—3 статьи в «Русском слове»: о законах органич. критики, о рус. литературе после Пушкина и пр.). Лишь с возникновением журнала Ф. и М. Достоевских «Время» Г. обрел казалось бы искомый родной берег. Но запой и долговая тюрьма, вечная цыганщина и безалаберность не позволили Г. и на этот раз развернуть силы. Он бросает столицу, уезжает в Оренбург на должность учителя, через год возвращается обратно и вновь пытается напряженной работой преодолеть свою слабость и болезнь (к 1862—64 относятся статьи в журн. «Время»: о Грибоедове, Лермонтове, Л. Толстом; автобиография и пр.; в «Якоре» — о Писемском, театре и др.; в «Эпохе» Достоевских — об органич. критике, автобиография и т. д.). Но это была уже агония, прерванная смертью от удара, в полном одиночестве, через четыре дня по выходе из долговой тюрьмы.
«Последний русский романтик», один из типичных представителей русского идеализма, идеолог своеобразного «либерального народничества», Г. всем своим наиболее ответственным статьям придал резко полемический характер. Воззрения его на задачи литературы тесно связаны с его политическими воззрениями, и борьба его за их 12
