1756, перечисляя семь основных видов гос. доходов, называет в этом перечне все, что угодно, считает даже нормальным госуд. доходом добычу от неприятеля и подарки от дружеских государств, но не называет ни налога ни займа и советует прибегать к налогам только в случае крайней необходимости. Представление о чрезвычайности гос. кредита до сих пор весьма часто кладется в основание теории выбора финансовых источников для покрытия гос. расходов. Эта теория гласит, что при помощи гос. займов можно покрывать только чрезвычайные расходы. А т. к. деление госуд. расходов на обыкновенные и чрезвычайные страдает полным произволом, в особенности в бюджетной практике, то отсюда очевидно, что «теория» Г. к., построенная на столь зыбком основании, будучи сбвершенно бесплодной в научном отношении, помогала лишь затемнять истинное значение Г. к. в финансовой системе.
II. Развитие Г. и. в период, предшествовавший промышленному капитализму (от ср, вв. до конца 18 в.).
В эпоху средневековья гос. займы получили быстрое развитие в городах-республиках. Эти займы менее всего были прообразом современных коммунальных займов. Город-государство того времени вел большую политику, и городские займы весьма часто заключались для ведения войн и для приготовления к ним.
Движимый капитал, в особенности ростовщический его подвид, особенно пышно развивался именно в торговых городах, что создавало почву для развития в них и публичного кредита. В городах же по причине более интенсивного развития в них денежного хозяйства ранее всего появилась основная предпосылка Г. к. — налоги. Т. к. публичный кредит немыслим без обеспечения займа каким-либо источником дохода, то город-государство находился в более выгодном положении по сравнению с королями, поскольку он мог обеспечивать свои кредитные операции налогами. Интересно отметить, что город обеспечивал налогами даже принудительные займы. К принудительным же займам приходилось обращаться довольно часто, так как налоговое хозяйство находилось еще в начальной стадии развития, а финансовые нужды городов-государств в сложной внешнеполитической обстановке того времени были и велики и напряженны. Городская практика с принудительными займами скоро нашла подражателя в лице королевской власти.
Принудительный заем представляет собою смешанную финансовую форму, в которой переплетены элементы налога и займа. Некоторые теоретики называют их «податными займами». И действительно их можно было бы назвать «налогозаймами». Страницы финансовой истории любого государства пестрят известиями о принудительных займах в тот период, когда финансовое хозяйство переходило от домениального строя к новому — податному. Домениальный строй опирался на доходы от обширных имуществ главы государства, а податной — на народнохозяйственный доход. Переход от одного режима к другому был очень тяжелым: налоги были еще недостаточно развиты, а между тем нужды государства росли весьма быстро. Власть в поисках средств прибегала к всевозможным финансовым мероприятиям, часто весьма странного свойства, но в основе всех этих мер обычно скрещивались идеи займа и налога. Накануне налогового периода на Западе в ходу были добровольные приношения граждан. Это были первые ласточки будущих прямых налогов. Английская королева Елизавета за неприношение добровольных даров отправляла своих «мнрголюбимых подданных» в тюрьмы. Но иногда, заставляя граждан делать добровольные приношения, йласть обещала впоследствии вернуть эти дары с лихвой. Так. обр. из одного и того же факта вырастал и налог и заем. В России начала 17 в., в эпоху так наз. Смутного времени, наблюдалась та же самая картина. Вот отрывок из грамоты собора 1613: «в кою пору в государевой казне деньгамц и хлебом скудно, и вам бы в те поры государю послужити, взаймы деньгами и хлебом и всякими запасами»...; «как в государеве казне денежные доходы и хлебные и всякие запасы в сборе будут, и царское величество вас пожалует те деньги и за хлеб, и за соль, и за всякие товары, что вы ныне дадите, велит заплатить из своей царския казны тотчас безо всякого перевода. В том мы вам свидетели ипоручники». А вот более энергичый язык того же времени: «а мы вас за то вперед пожалуем и велим вам те деньги, кто ныне на ратные люди даст взаймы, зачесть вам в наши данные и оброчные и в иные наши во всякие доходы и пошлины вперед во 123 год * и в иные в предние годы. А которые нашего указа ослушаться начнут, и мы на тех людех те деньги велим править да тем же людям за непослушание быть от нас в великой опале и в казни». Московское государство, как и средневековые города, часто принимало расписки по принудительному займу в уплату податей. Принудительный заем иногда рождался на почве неудачи с добровольным займом. Иногда принудительный заем был обходным движением церковного запрещения займовых процентов. Церковный запрет взимать процент за ссуженные деньги толковали так, что он не относится к займу, взятому на основе принуждения. М. пр. на почве этого запрета родилась ныне обычная форма займа, выпускаемого по эмиссионному курсу ниже номинального. Таким приемом в ту пору пытались скрыть запрещенный церковью доход от денежных ссуд. Тогда же принудительный заем послужил прообразом другой современной формы Г. к., именно текучего госуд. долга.
В сословном государстве взимание налогов было обусловлено согласием сословий. Такое согласие давалось не без затяжек, и кроме того разрешенный налог собирался самими сословиями по репарационной системе, что вызывало проволочки с получением денег и руки короля. Короли антиципировали уже разрешенные налоги займами на основе принуждения. Бывали случаи, когда взысканный принудительный заем погашался разрешенным налогом.
Королевский кредит, в отличие от кредита городов-республик, был личным кредитом. Этот факт мешал развитию Г. к. Личный элемент в Г. к. в рассматриваемый период был настолько силен, что обыкновенно преемник по престолу отказывался от долгов своего предшественника, и во всяком случае признать долги предшественника было всецело личным делом преемника. Отсюда проистекала краткосрочная форма займов того времени. Эти неудобства устранялись различными способами, и постепенно из личного кредита короля вырастал современный гос. кредит. Таким способом было прежде всего обеспечение займа доходным имуществом, передаваемым в распоряжение кредитору. Затем в большом ходу была договорная субституция: на обязательстве вместе с королем расписывались его преемник, родственники, поручители. В сословном государстве поручителями часто выступали сословия, что особенно помогало переводу королевского кредита в категорию Г. к. Интересна эволюция обеспечения займов.
Сначала обеспечением служили доходные недвижимые имущества и драгоценности, вплоть до корон и дорогих икон. Это обеспечение было сильной приманкой для кредиторов, нажившихся на торговле и ростовщичестве и желавших через владение землями и замками пролезть в знать. Госуд. земли особенно быстро таяли под влиянием этой практики. Займы были сильным фактором мобилизации земельной собственности. Затем в качестве обеспечения выступили королевские регальные доходы, т. е. доходы от эксплоатации монополий. На эту приманку особенно охотно шел торговый капитал. Наконец займы стали получать податное обеспечение. Теперь кредитором государства мог быть не только отдельный крупный капиталист, но и безличная масса мелких капиталистов. Т. о. зародилась современная форма госуд. займа, обращаемого уже к безличному рынку капиталов и сбережений. Устранение личного элемента из королевских займов и «фундирование»^ их налогами создали современную форму госуд. займа.
Цитируемый Марксом Э. Коббет замечает, что в Англии все публичные учреждения называются королевскими, но взамен этого есть национальный долг.
Действительно публичность гос. хозяйства ранее всего выявилась в Г. к.
Не только короли, но и города-республики вынуждены были обращаться за деньгами к отдельным лицам, в руках которых скапливались большие состояния. Наряду с отдельными ростовщиками, из среды к-рых скоро выделяется группа банкиров, выступают юридические лица, среди которых наиболее видное место занимают рыцарские ордена и монастыри.
В качестве крупных кредиторов королей выступают также города, которые в союзе с королевской властью ведут упорную борьбу с разрозненными феодальными владетелями, являвшимися величайшим тормазом для развития торгового капитала. — Характеристика индивидуальных кредиторов королей всецело относится к истории ростовщичества и первоначального накопления капитала. Здесь следует отметить только то, что участие ростовщиков в коро-
- Т. е. 1615 г.
