формации. Целый ряд явлений, которые по злобе и по неосведомленности зачастую приписывали именно Октябрьской революции, являлся не чем иным, как результатом военных трансформаций и без того отсталой промышленности России. К этому ухудшению в личном составе промышл. армии труда необходимо добавить наступление острого кризиса топлива, сырья и транспорта. Ввоз угля прекратился, Домбровский уголь был отрезан. Одновременно спрос на топливо возрос (военные перевозки и потребности промышленности, работавшей на «оборону»).
Все это резко изменило топливный баланс и создало необходимость централизованного распределения топлива. В 1917 потребность топлива составляла 48—50 млн. т (в единицах условного топлива), а в распределение поступило лишь ок. 37 млн. т. В то же время структура топливного баланса резко изменилась: удельный вес угля снизился с 67, 1% в 1913 до 48, 1% в 1916, дров — возрос с 16, 5% до 24, 9%, нефти — с 11, 7% до 21, 9%. Чем больше затягивалась война, тем острее и острее сказывалась нехватка чугуна, готового железа, стали, хлопка, шерсти и т. п. На первый взгляд война привела к большому расцвету промышленности и к созданию целого ряда новых промышленных предприятий.
Потребности «обороны» и затруднения со ввозом привели по внешности к бурному расцвету промышленности и грандиозному техническому переоборудованию ее. Но на самом деле война разрушала промышленный организм. Даже те новые элементы промышленности, которые создавались во время войны за счет общего разрушения хозяйства, создавались под узким военным углом зрения, без всякого учета предстоящей демобилизации. Для мирных нужд все, что было сделано в промышленности войной, имело ничтожную ценность. Зачастую оборудование просто перемещалось (напр. оборудование с. — х. машиностроения, оборудование эвакуированных предприятий и т. д.), а затем пропадало совершенно для первоначальной мирной цели. «Для наладки новых производств, — пишет Гриневецкий, — и создания новых предприятий и даже целых отраслей промышленности у рус. техники не только не было достаточного организаторского опыта, но часто нехватало необходимых знаний». Бурный «расцвет» промышленности во время войны происходил на основе проедания основного капитала. Военная мобилизация промышленности, не считавшаяся совершенно с необходимостью поддержания нормального воспроизводства основного капитала и приведшая к проеданию амортизационных отчислений, была наряду с разрушением раб. силы тем основным моментом, к-рый ослабил промышленность и создал чрезвычайные затруднения диктатуре пролетариата в период восстановления процесса воспроизводства основных фондов.
Февральская революция внесла еще больше элементов распада в промышленность.
Большая политическая активность пролетариата, крушение надежды «ввести революцию в рамки» — создали у буржуазии настроение, которое можно выразить словами: «спасайся, кто может». Война продол 316
жала разрушать производство. Буржуазия пыталась спасти для себя все то, что она еще могла спасти, не заботясь о поддержании «нормального» процесса производства.
Пролетариат начал выражать явное беспокойство за судьбу промышленности, за судьбу предприятий, оставшихся в руках буржуазии. Неустойчивость власти Временного правительства, надвигавшееся восстание рабочих и крестьян, разложение старой армии, этой опоры буржуазного порядка, при бесконтрольном хозяйничании буржуазии на фабриках, заводах и рудниках, при хищническом ведении их — все это еще более вело к разрушению производственной базы будущей диктатуры пролетариата. Необходимо было срючно и энергично принимать предупредительные меры. В этой связи большевистская партия выдвинула лозунг «рабочего контроля», горячо подхваченный всем рабочим классом. Рабочий контроль был контролем, устанавливаемым фабрично-заводскими комитетами рабочих, проверявшими хозяйственную целесообразность действий администрации прежде всего под углом зрения недопущения расхищения и разрушения соответствующих производственных единиц и противодействия попыткам закрывать заводы. С другой стороны рабочий контроль имел и другое, еще более важное значение: он создавал зародыш рабочих органов управления, которые должны были заменить капиталистическую администрацию при переходе политической власти к пролетариату. На капиталистической фабрике создавался зародыш администрации будущей советской фабрики. Рабочие создавали свои контрольные органы, подходили к управлению предприятиями, входили в курс дела, вводили надлежащих людей и т. о. подготовляли переход власти на фабрике от капиталистов к рабочим.
Правда еще до Октябрьской революции можно установить ряд случаев, когда органы рабочего контроля фактически захватывали власть на фабрике, превращаясь тем самым из органов контроля в органы управления. Но это — лишь характерные исключения, которые показывали тенденцию развития рабочего контроля. Как общее правило хозяином официально оставалась капиталистическая администрация, которая действовала под давлением и под бдительным контролем выбранных фабрично-заводских комитетов. Рабочий контроль — это было революционное требование пролетариата, шедшего на штурм власти. Это требование при своем полном осуществлении означало переход власти на фабрике к рабочим, а в процессе своего осуществления оно означало охрану интересов будущего наследника, пролетариата, спасение наследства от проматывания его обанкротившейся буржуазией. Оно означало борьбу против расхищения промышленных предприятий и в то же время подготовку органов, могущих принять в свое управление эти предприятия при переходе власти к рабочему классу.
Это революционное требование меньшевики в поисках путей спасения гибнущего буржуазного строя пытались парализовать похожим по внешности, но в корне отлич-
