затем и верхушечных слоев мелкой буржуазии на сторону реакции. В интересах сохранения во что бы то ни стало единого национального фронта она задерживает развитие массового движения рабочих и крестьян, отказывается от критики, разоблачения и борьбы с колеблющимся и предательским руководством Г. Несомненно, что эти ошибки облегчили торжество буржуазно — помещичьей гоминьдановской контр-революции. — К июлю 1927 контр-революционное перерождение уханьского Г. закончилось. Коммунистическая партия была загнана в подполье. Рабочие и крестьян, организации разгромлены.
Жестоко подавлено партизанское движение крестьянства. Кульминационного пункта гоминьдановский белый террор достиг в разгроме героического кантонского восстания гуандунских рабочих и ликвидации советской власти в ряде уездов провинций Юж.
Китая (см. Китай, Исторический очерк).
Г. в настоящем. После поражения революции 1925—27 Г. не представляет уже единого централизованного целого. Высший пункт гоминьдановского «единства» был достигнут на пленуме ЦК Г. в Нанкине, состоявшемся в сент. 1927, когда все фракции Г., от «сишаньцев» до «левых гоминьдановцев», объединились на общей платформе борьбы против китайской компартии и революционного рабочего и крестьянского движения. Начавшийся вслед за тем разброд был на некоторое время приостановлен кантонским восстанием, но после его разгрома внутренние трения неудержимо начали углубляться. Фактически Г., а вместе с ним и государственная власть распались. Образовался ряд военно — политических групп, из которых сильнейшими являются маньчжурская (последняя из примкнувших к Нанкину после своего поражения в результате новой Сев. экспедиции Г.), яньсишаневская, фынюйсяновская, нанкинская (Чан Кайши — хуханьминовская) и гуансийская. На положении «левой» оппозиции, пытающейся использовать растущее недовольство мелкой буржуазии, оказалась бывшая «левая» Г. во главе с Ван Цзин-вэем и Чэнь Гун-бо.
Словом, «китайская буржуазия, экономические интересы к-рой теснейшим образом срослись с финансовым капиталом различных империалистическ. стран (Сев. — Америк. Соед. Штаты, Англия, Япония), в союзе с феодальной реакцией оказалась полным банкротом в деле отстаивания независимости Китая и на деле перешла в лагерь империалистических врагов этой независимости». (Из тезисов X пленума ИККИ о международном положении и очередных задачах Коминтерна, «Правда», 21 июля 1929.) Именно вследствие этого теперешние войны между различными милитаристическими группировками не могут рассматриваться только с точки зрения внутренних китайских сил. В первую очередь эти «малые войны, ведущиеся в колониальных и полуколониальных странах (Китай: гуансийцы и Нанкин, Фын Юй-сян), за к-рыми скрывается растущее англо-американское соперничество, являются преддверием большой войны между Сев. — Америк.
Соед. Штатами и Англией за мировую гегемонию» (из тех же тезисов).
Б. С. Э. т. XVII.Проводя политику капитуляции по отношению к империалистическим державам, Г. оказывается послушным орудием последних в деле нападения на СССР. Захват Восточно-Китайской ж. д. в июле 1929 — яркое выражение антинациональной и контр-революционной политики Гоминьдана — повлек за собой углубление и без того кризисного положения нанкинской реакции.
В области внутренней политики Г. также не может похвалиться успехами. Противоречия, которые привели страну к буржуазно-демократической революции, остались неразрешенными. Нанкинский Г. оказался банкротом в первую очередь в аграрном вопросе. Все обещанные Г. «реформы» — в частности обещание снизить арендную плату на 25% — свелись к установлению нового земельного налога, ухудшающего положение основной массы крестьянства (проект земельного налога хуханьминовской комиссии).
Буржуазно-помещичья реакция в лице нанкинского правительства не решается затронуть интересы помещичьего землевладения, рассматривая его как оплот против революционного крестьянства. Выход же из тяжелейшего аграрного кризиса невозможен вне ликвидации помещичьего землевладения, вне аграрной революции. Рабочая политика Г. сводится в основном к проповеди сотрудничества классов в якобы ведущейся Г. национальной борьбе, к принудительному арбитражу, к разгрому революционных профсоюзов и руководящей ими коммунистической партии и к насаждению гоминьдановских, полуфашистского типа профорганизаций, подчиняющихся буржуазному руководству (см. Китай, Исторический очерк).
Неразрешенность противоречий буржуазно-демократической революции, вытекающая отсюда острота классовых столкновений обусловливают неизбежность нового революу ционного подъема под антигоминьдановскими знаменами, под знаменами советской власти. Симптомы этого подъема сказываются раньше всего в растущем рабочем и крестьянском движении. Перелом наметился уже в 1928, когда св. 400 т. рабочих было вовлечено в стачечное движение. В 1929 продолжающие развиваться забастовки перерастают в политические бои китайского пролетариата. Целый ряд уличных демонстраций (30 мая, 14 июля, 1 августа, 1 сентября и т. д.) свидетельствует о росте возмущения рабочих масс и о готовности их к борьбе с гоминьдановской реакцией. Одновременно успешно развивается партизанское движение, захватывающее ряд провинций, преимущественно на юге Китая. Развитие внутренней войны между милитаристскими группами, выступления Фын Юй-сяна, Янь Сишаия, Тан Шэн — чжи, Чжан Фа — куя, гуансийцев против Нанкина ставят последний в чрезвычайно тяжелое положение. Кризис Г. находит свое выражение также в образовании — в противовес нанкинскому Г. — другой контр-революционной партии — партии «реорганизации Гоминьдана», во главе с Ван Цзин-вэеми Чэнь Гун-бо, достаточно зарекомендовавшими себя в качестве защитников самого свирепого подавления революционного массового движения. Эти т. н. «реор19
