стала морской политикой по преимуществу, Англия начала особенно ревниво оберегать свое господство на морях. Поэтому принятие большой морской программы рейхстагом (в 1898), а особенно морской новеллы 1900, вызвало нек-рые опасения в Англии. Но в конце 90 — х годов франц; притязания в Африке и рус. экспансия в Персии (см. Багдадская железная дорога) и на Дальнем Востоке представляли для Англии неизмеримо большую опасность, чем вожделения молодого герм. империализма. Поэтому, когда международные затруднения — обострение англорусского соперничества на Дальнем Востоке и англо-французского в Восточном Судане, устремление Соед. Штатов к берегам Вост.
Азии, а особенно неудачи в африканской войне — заставили Англию покончить с политикой «блестящей изолированности» и искать союзников, она обратилась к Г., считая, что союз с нею обойдется дешевле, чем ликвидация англо-франц. или англо-рус. распри.
Первое предложение о заключении союза было сделано Чемберленом в феврале 1898.
Затем переговоры возобновлялись несколько раз, вплоть до янв. 1901. Договор, к к-рому, по мысли Чемберлена, могли бы присоединиться Соед. Штаты и Япония, должен был предусматривать обязательство взаимной поддержки в случае одновременного нападения двух держав на одну из договаривающихся сторон. Руководители герман. внешней политики считали такое соглашение невыгодным для Г. В марте 1901 Голыитейн (см.) выдвинул явно неприемлемый для англичан проект присоединения Великобритании (совместно с Японией) к Тройственному союзу, при чем Англия обязывалась бы вступить в войну на стороне Г. даже в том случае, если бы последняя вынуждена была воевать, защищая одну из своих союзниц. В то же время Г. использовала затруднительное положение Англии, добившись в ходе переговоров о союзе новых уступок в колониях (тайное англо-германское соглашение 1898 относительно участия обеих стран в возможном разделе португальских колоний в Африке, отказ Англии от своей доли при разделе Самоанских островов в пользу Г.) и благожелательного отношения Лондона к получению немцами концессии на постройку Багдадской железной дороги. В виде компенсации Г. отказалась в пользу Великобритании от всех своих прав на о-ва Тонга и часть Соломоновых (декабрь 1899) и сохраняла дружественный нейтралитет во время Англо-бурской войны (см.), чем предотвратила вмешательство России и Франции в пользу бурских республик.
Но на заключение формального союза Германия не пошла, не желая связывать себе руки и рисковать срывом налаживавшихся тогда дружеских отношений с Россией, сближение с которой должно было, по мысли Вильгельма, взорвать Двойственный союз. Заключать союз с Англией и одновременно поддерживать русскую экспансию на Дальнем Востоке было невозможно. К тому же герм. дипломаты не верили в возможность сделки между Англией и ее врагами (Россией и Францией) и считали, что, в случае европейской войны, Англия и без за 80
ключения союза будет действовать на стороне Г., хотя в ходе переговоров Чемберлен определенно заявил, что, если герман. правительство откажется от соглашения с Англией, последняя вынуждена будет пойти на соглашение с Двойственным союзом. Бюлов упорно видел в этих предостережениях только «ужасный призрак для запугивания» Г. Несмотря на то, что в 1900 между Г. и Англией было подписано соглашение, направленное против дальнейшего расширения России в Сев. Китае, берлинский кабинет отказался от совместного выступления с Англией по поводу оккупации Россией Маньчжурии (в том же году), ссылаясь на то, что договор не распространялся на Маньчжурию. Запасшись «крепкими нервами и сделав непроницаемую мину», немцы затягивали переговоры, выдвигая явно неприемлемые требования в надежде, что дальнейшие военные неудачи в Юж. Африке сделают англичан еще более щедрыми на уступки. Но в конечном счете объяснения этой торгашеской, вымогательской тактики следует искать в том, что уже к началу 20 в. антианглийские настроения среди герм. империалистической буржуазии были весьма сильны, что, напр., сказалось в той остроте, с какой воспринималось в Г. всякое нарушение Англией нем. интересов на море [инцидент с захватом нем. парохода англичанами во время Англо-бурской войны(янв. 1900)]. Однако, Г. просчиталась: убедившись в «безнадежности» Бюлова (тогда уже канцлера) и учитывая уже достигнутое соглашение с Францией (1899) и Соед.
Штатами Северной Америки (относительно Панамского канала, ноябрь 1901), а также улучшение положения на фронте, Англия прервала переговоры окончательно.
Внутренняя политика «новейшего курса» (1895—1914). Социально-политическая реакция. Вобласти внутренней политики для новейшего курса характерно, прежде всего, наступление политической реакции. В Пруссии наблюдается усиление зависимости правительства от консерваторов. Правительственное большинство рейхстага в период 1898—1907 состояло из консерваторов, национал-либералов и Центра, при чем о ростом числа с. — д. депутатов (на выборах 1898—56 мест, на выборах 1903—81) возрастала зависимость правительства от Центра. Напуганные мощным ростом рабочего движения господствующие классы упорно сопротивляются дальнейшему расширению избирательного права в отдельных союзных государствах, что принесло бы новые победы соц . — д-тии и повлекло бы за собой расширение компетенции законодательных учреждений. Правда, в южно-германских государствах, где классовые противоречия были недостаточно развиты, а соц. — д-тия менее опасна, начавшееся под влиянием первой рус. революции (а в Бадене еще с 1904) движение привело к введению всеобщего избирательн. права [в Баварии (при выборах в обе палаты) и Вюртемберге — с 1906]. В Баварии за избирательную реформу голосовали с. — д. и Центр против либералов. В Гессене в 1911 введено было всеобщее и прямое, но не равное избирательное право. Зато в «красном государ-
