время огромное впечатление. Свежесть мысли, оригинальность построения и стиля, тонкая ’ирония, порой (как в «Крупове») переходящая в злую сатиру, серьезное и глубокое освещение наболевших проблем современности, мучивших сознание широких кругов интеллигенции, нашедшей в Г. своего идеолога и психолога — все это определило на долгий ряд лет огромное влияние и заслуженный успех его повестей. К первому периоду литературной деятельности Г. относятся еще «Письма из Avenue Marigny» («Современник», 1847, 5 и 6), изумительные по живости и изяществу стиля и глубокому анализу корреспонденции о французской жизни.
В течение ближайших лет по переезде за границу (до лондонского периода) Герцен с необычайным блеском, тактом и авторитетом выполняет свои основные функции — неофициального уполномоченного молодой революционной и оппозиционной России перед западноевропейской демократией. Эту задачу он сам себе поставил’ в знаменитом прощальном обращении к друзьям («С того берега»), где он с такой силой и четкостью выяснял причины своей эмиграции: «Я здесь полезнее, я здесь — бесцензурная речь ваша, ваш свободный орган, ваш случайный представитель... Пора, действительно, знакомить Европу с Русью. Европа нас не знает: она знает наше правительство, наш фасад и больше ничего». В исполнение этого обязательства Г. публикует ряд статей и брошюр, посвященных различным сторонам рус. жизни. Таковы статьи в газете Прудона «Voix du Peuple» (на изд. к-рой Г. дал 24 тысячи франков); выдержавшие по несколько изданий брошюры (первоначально выходившие на французском, а затем на русском и переведенные на несколько европейских языков): «О развитии революционных идей в России» (1851; Соч., т. VI), «Крещеная собственность» (1853; Соч., т. VII), «Старый мир и Россия» (1854; Соч., т. V), «Русский народ и социализм» (1855; Соч., т. VI) и т. д.
Особой популярностью пользовалась первая книга: она впервые развернула перед Европой картину движения политической мысли в России и борьбы последней за свободу.
Последние две брошюры интересны как попытки формулировать начала т. н. русского социализма, опирающегося на общину как основу социальной революции в России. Одновременно Герцен, переживший как непосредственный участник и очевидец революционные события 1848—49, сделал чрезвычайно интересную попытку пересмотра ряда кардинальных вопросов революцион. программы и тактики. Его первым и, быть может, самым ярким в мировой политической литературе опытом в этой области явился диалог-памфлет «С того берега» (вышел пофранц. в 1850, по-рус. в 1855; Соч., т. V), ставший как бы официальным манифестом школы т. н. русского социализма. Тем же настроением глубокого разочарования в европейской буржуазной культуре и большого скептицизма в отношении принципов демократии и социализма (в его утопическом аспекте) овеяны и превосходные «Письма из Франции и Италии» (1855; Соч., тт. V — VI).В 1853 Г. ставит в Лондоне первую «Вольную русскую типографию» (22 июня) и кладет основание значительному по тем временам зарубежному русскому издательству (здесь, в частности, напечатаны первые же революционные листки 1853 — «Юрьев день» и «Поляки прощают нас», Соч., т. VII). К тем же годам относятся и ранее вышедшие на нескольких языках мемуары Г. «Тюрьма и ссылка» (1854; Соч., т. VIII) и сборники его прозаических опытов «Прерванные рассказы» (1854; сюда входит повесть «Поврежденный», «Доктор Крупов» и др.).
Неудовлетворенный этой нерегулярной издательской деятельностью и давно мечтая о собственном печатном органе, Г. приступает с 1855 к изданию периодических сборников журнального типа «Полярная звезда» (см.; 1 кн. — 1/VIII 1855, почти ежегодно по 1 тому до 1862, последняя — 1869; всего 8 книг; на обложке — виньетка, составленная из профилей 5 казненных декабристов).
Здесь напечатаны как многочисленные отрывки из воспоминаний Г. («Былое и думы»), так и длинный ряд заметок на русские и польские темы, рецензий, «открытых писем» и т. д. Частично ту же роль играли и аналогичные сборники «Голоса из России», которые стали выходить с 1856 (последняя 9 — я книга — в 1860). 1 июля 1857 появился первый номер газеты «Колокол» (см.), сыгравшей совершенно исключительную роль в истории русской общественности. До 1865 газета выходила в Лондоне, затем в Женеве; в 1867 издание ее приостановилось; с 1868 газета начала выходить на франц. языке, давая особые «русские прибавления», и окончательно прекратила существование зимой 1869. В качестве приложения к «Колоколу» с 1859 по 1862 выходили особые листки «Под суд!», посвященные разоблачению особо вопиющих фактов произвола и насилия в России. С выходом «Колокола» Г. получает могучее орудие политического обличения и агитации, свободную трибуну, откуда он мог беспрепятственно («Колокол» проникал в Россию в тысячах экз., вопреки всем мерам власти), со всей полнотой обсуждать жгучие вопросы рус. жизни — крепостное право, политическое бесправие и т. д.
Это обстоятельство, наряду с большой осведомленностью газеты, связанной с разными слоями русского общества, и в сочетании с литературным блеском, обеспечило ей неслыханный ни до, ни после успех, и стяжали Герцену широчайшую европейскую популярность.
Несмотря на напряженную работу по «Колоколу», творческая энергия Г. не только не ослабевает, но, наоборот, достигает к началу 60 — х гг. предельной высоты. Среди многочисленных оригинальных работ этих лет следует отметить прежде всего небольшую брошюру о «Заговоре 1825 года» (вышла по-франц. в 1858; переведена на русский и ряд друг, языков; Соч., т. XXII), сыгравшую значительную роль в деле ознакомле ния европейцев с русским освободительным движением. Вместе с тем, именно здесь была канонизирована та «легенда» о декабристах (как героических представителях единой внеклассовой идеалистически-настроен-
