в интересах буржуазии, по преимуществу крупной, лишь с небольшими уступками буржуазии мелкой — городской и сельской.
Само собой разумеется, классовая подоплека герм. народного образования никем, кроме коммунистов и примыкающих к ним, не вскрывается, и ни в одном из огромного количества трудов, в к-рых философы, социологи и педагоги пишут об «общечеловеческих», об «общенародных» задачах, не обнаруживается, что и теоретическая педагогика, и законодательство, и повседневная школьная практика совершенно определенно подчинены интересам господствующего класса. Несмотря на то, что дореволюционная система просвещения в Германии имела целый ряд недостатков, очевидных даже для самой буржуазии (отсутствие какого бы то ни было единства, несоответствие ее структуры с возросшими потребностями капиталистическ. промышленности), она все же достигала своей основной цели: дать командующие посты в области культуры и народного хозяйства в руки крупной буржуазии с примыкающими к ней слоями интеллигенции и чиновничества. Этот результат обеспечивался организацией школы для «народа» (Volksschule) и разного рода типов средней школы для привилегированных классов (гимназия, классическая и реальная, высшее реальное училище — для мальчиков и аналогичные учреждения для девочек). Народная школа находилась под исключительным влиянием церкви, этой верной союзницы капитала, причем школы были поделены между двумя господствующими церквами — евангелической и католической. В этих школах стремились воспитать верных слуг капитала и престола, внедряя в детей основы церковной «нравственности». Разделение школ по религиозному признаку вносило в среду трудящихся небезвыгодное для буржуазии расслоение.
Предательство с. — д. в революцию 1918 сказалось и в деле народного просвещения, где они пошли на самые позорные компромиссы.
Так, в противовес католическому Центру, требовавшему на Учредительном собрании 1919 разделения школ по вероисповеданиям, с. — д. выдвинули идею «светской» (в весьма умеренном понимании этого слова) школы, а «демократы» поддерживали школу, где обучаются учащиеся разных религий и где преподается религиозное учение различных вероисповеданий (т. н. Simultanschule).
Была принята компромиссная формула, где на первый план была выдвинута «общая» школа демократов, а в виде оговорки — школы вероисповедные и светские. Неясная, каучуковая формулировка соответствующей статьи Веймарской конституции (статья 146) повела в дальнейшем ко многим недоразумениям, причем партии крупного капитала решили не давать даже той уступки, на которую они пошли было в первый год революции. С другой стороны, мелкобуржуазные партии — демократы и с. — д. — не могут без большого ущерба для своего авторитета пойти на конфессионализацию школы, к-рой усиленно добиваются правые партии. В 1927 попытка министра внутренних дел Кейделя провести закон, где, вопреки конституции,на первом плане фактически оказалась конфессиональная школа, встретила решительный протест со стороны широких кругов мелкобуржуазной интеллигенции, большей части передовой профессуры и масс германского пролетариата, руководимых коммунистами. Борьба, развернувшаяся вокруг этого «школьного закона Кейделя», показала с очевидностью, что на страже интересов трудящихся масс оказались одни коммунисты.
С. — д. много говорили о светской школе, но фактически дальше Веймарской конституции не шли. И даже, когда пришлось стать на защиту своей светской школы, они на всех углах доказывали, что они отнюдь не против религии. «Светская школа, — писал руководитель с. — д. политики в области народного просвещения Г. Шулъц (см.), — это не школа против религии, это только школа без закона божьего». Как типичные лицемеры и соглашатели, c. — д., желая купить доверие рабочих масс лозунгом светской школы, в то же время стремятся убедить буржуазию в том, что их светская школа, ни в какой мере не вредит религии. Проект Кейделя провалился, как проваливались до него проекты др. министров в 1919, 1920, 1921 (проект Шульца), 1922, 1925, 1926. Таким обр., через 11 лет после революции Г. не имеет школьн. закона, и система народного просвещения поэтому пребывает в том же состоянии пестроты и неопределенности, в каком она находилась к моменту революции.
В 17 отдельных странах и «вольных» городах и по сей день существуют самые разнообразные законы по вопросам образования.
До сих пор действуют многие законы, принятые до революции, причем некоторые из них датируются 1814, 1817, 1834, 1835 и т. д. годами (Пруссия). Получается такая пестрая картина, какой ни в одной стране* мира не существует. Даже крупные герм. специалисты в своих обзорах состояния народного просвещения во всей Г. принуждены делать оговорку относительно неизбежной неточности. Прямые указания государственной конституции до сих пор не осуществлены, а отдельные государства позволяют себе принимать законы, ей противоречащие. Одним из наиболее ярких примеров последнего является заключение Баварией в 1925 конкордата с Ватиканом, в результате к-рого духовенству были предоставлены исключительные права по наблюдению за идеологической стороной школы. Не будет удивительно, если другие государства, входящие в состав Г., пойдут по этому лее пути; союз капитала и церкви укрепляется разными способами при косвенной поддержке герм. соц. — д-тии. Можно сказать с уверенностью, что, пока с. — д-тия будет находиться у власти, никакого единства в герм. системе народного просвещения не будет.
Общий очерк системы народного просвещения. Официальная государственная система просвещения охватывает учреждения общеобразовательного характера, начиная с так назыв.
«основной школы» (Grundschule) и кончая высшими учебными заведениями; другими словами, в нее входят учреждения школьного типа: ни дошкольные детские сады,.
