на части, и вместо одного графа в округе появилось их несколько, при чем все они пользовались в пределах своей территории одинаковыми правами. Дробление увеличивалось еще наличием в графстве замкнутых иммунитетных округов, с дарованным в 10 веке церковным фогтам правом уголовной юстиции, а также коронных земель (и позднее еще городов), которые занимали исключительное положение в графстве. Лишь немногие старые графства сохранили свое административное и территориальное единство, как наприм., Фландрия, Геннегау, Брабант, Голландия. В некоторых других графствах, при дроблении их территории между большим числом графов, уголовная юстиция все же оставалась в руках одного графа, носившего наименование ландграфа. Так, например, Тюрингия была ландграфством; такие же ландграфства были в Швабии и в Баварии. При дроблении одних графств другие графства, наоборот, объединялись в более крупные территории. Такими объединениями являлись, во-первых, территориальные герцогства, выросшие из старых племенных герцогств, и во-вторых, маркграфства (пограничные графства), сплошная сеть к-рых протянулась при Оттонах (936—1002) по всей восточной границе Г. от Нижней Эльбы до Адриатики. И герцоги и маркграфы непосредственно отправляли графскую власть лишь в одном графстве своей территории. В других графствах они ставили своих заместителей — графов или вицеграфов, которые не числились имперскими князьями и не были связаны с центральным правительством непосредственно. Нечего и говорить о том, что чем крупнее была территория, тем независимее держал себя по отношению к центральной власти граф, владевший этой территорией как леном. Светские имперские князья (наиболее сильные из графов, герцоги и особенно маркграфы) к концу 12 в. нередко уже пользовались в своих областях нек-рыми правами верховной власти (регалиями). Вместе с тем, старинные принципы германской конституции, узаконившие избирательный характер королевской власти и обсуждение важнейших государственных дел на рейхстагах, открывали князьям, по мере роста их власти на местах, широкую возможность вмешательства также и в область центрального управления.
Так, уже в эпоху Штауфенов наметились характерные особенности будущего политического строя Г. — дробление ее на множество самостоятельных территорий, первенствующая роль крупнейших территориальных государей (князей) и полная капитуляция перед ними императорской власти. Однако, до конца 12 в. полной феодализации государственного аппарата не произошло, и в нем еще сохраняли силу старые нефеодальные элементы. Король попрежнему смотрел на себя, как на единого верховного судью, охранителя мира и военачальника в государстве, и пока имелись соответствующие материальные ресурсы для проведения этих притязаний в жизнь, центральная власть покоилась не только на феодальных принципах. Эти материальные ресурсы король черпал в виде доходов с коронных и церковных земель,а также доходов с регалий (суда, пошлин, монеты, эксплоатации земельн. недр, и т. п.).
Фискальные интересы короля и вообще авторитет королевской власти на местах охраняли пфальцграфы, в количестве четырех (Лотарингский, Саксонский, Баварский и Швабский), выдвинутые центральным правительством в противовес герцогам. Управляя графствами, они вместе с тем заведывали доменами и творили от лица короля верховный суд, которому подчинены были даже князья империи. До эпохи Штауфенов значительные и влиятельные слои населения Г. непосредственно связывали свои интересы с интересами короля, в котором они видели носителя общенациональной власти. Не говоря уже о свободном крестьянстве, сторону короля держали министериалы и вообще мелкое рыцарство, жившее королевскою службою, в особенности же духовенство Последнее, издавна смотревшее на королей, как на естественных своих покровителей и защитников, со времени Оттонов сделалось едва ли не главною опорою центральной власти в ее борьбе с многовластием князей. Духовные князья были, в противоположность светским, настоящими правительственными чиновниками, назначаемыми королем и ревниво им контролируемыми. Обширные церковные земли служили постоянным и неиссякаемым источником государственных доходов, т. к. в их пределах регулярно практиковалось прямое государственное обложение сельского и городского населения (сбор т. н. Bede). Когда церковная кафедра (архиепископа, епископа, аббата) оказывалась вакантной, все доходы с этой кафедры до замещения ее новым кандидатом шли королю, при чем последний мог оттягивать назначение преемника умершему духовному лицу по своему усмотрению. Наконец, король пользовался правом так наз. «сполиации» (Spolienrecht), которое выражалось в отобрании всей движимости умершего духовного лица, поскольку она проистекала из доходов с церковного бенефиция (лена). Словом, церковные земли как источник правительственных доходов не так уж сильно отличались от королевских доменов. Понятно поэтому стремление королей Саксонской и Франконской династий умножить количество духовных княжеств, а для церковного землевладения, разбросанного в светских территориях, создать независимое (экзимированное) положение. Последнее окончательно было достигнуто так наз. «Оттоновскими привилегиями», суть к-рых заключается в двойном расширении церковного иммунитета. Во-первых, иммунитет расширялся территориально: он стал распространяться не только на непосредственную площадь данного комплекса обычно разбросанных земельных владений церкви, но и на всю ту округу, в к-рой эти земельные владения лежали; т. о. были образованы замкнутые церковные иммунитетные округа с их особою юрисдикцией. Вовторых, иммунитет расширялся по самому своему существу, т. е. по характеру связанных с"этим понятием привилегий: иммунист получал не только право низшей, но и право высшей (уголовной) юрисдикции в пределах своего округа. Вместе с, тем,, иммунитет как
