сударственном суде, занимали низшие судебные должности (шёффенов) и нередко носили, подобно рыцарям, шпагу и длинные волосы. Прямой противоположностью им являлись малоземельные крестьяне (Hausler), владевшие лишь маленькими клочками земли (иногда только усадьбою), прирабатывавшие на стороне в качестве батраков и не числившиеся полноправными членами сельской общины. Что касается бюргеров, то до конца 12 века они большой роли в экономической и общественной жизни Г. не играли.
Это — отчасти земельные собственники, отчасти торговое и ремесленное население городов, к-рое стало широко развертывать свою деятельность лишь в 13—14 веках. Они жили по своему особому городскому праву и пользовались известной долей автономии.
С них, как и с крестьян, не требовалось иной службы государству, кроме налогов и натуральных повинностей, но все же они не числились «податными», т. к. город нес податное бремя исключительно как коллектив, отдельные же горожане индивидуальному обложению со стороны государства не подлежали.
Несвободные люди, числившиеся в составе населения поместий и находившиеся в ведении поместной юстиции, делились на крепостных (homines advocati, Vogteileute, Grundhorige) и холопов (servi, Leibeigene).
Характерным признаком социально-экономического положения первых было то, что, получая от помещика в вечно-наследственное держание крепостные наделы (тяглые гуфы) и будучи прикреплены к ним (glebae adscript!), они несли фиксированные обычаем денежные и натуральные платежи и барщину, платили, помимо того, поголовный налог, особую пошлину при вступлении в наследство, а иногда также «брачное». Социальное положение вторых характеризовалось тем, что они жили на барском дворе, а не на тяглых наделах, несли «нёмереную» барщину, получали содержание от помещика и всецело зависели от его произвола. Число таких холопов (Leibeigene) с течением времени все более и более сокращалось, так как их сажали на гуфы ит. о. делали крепостными.
Развивавшаяся ленная (феодальная) система налагала яркий отпечаток и на политический строй Г. 10—12 вв. Эта эпоха характеризуется перестройкой всего аппарата государственной власти в смысле постепенного перехода его от системы управления через чиновников (Beamtenstaat) к системе управления через наследственных ленников (Feudalstaat). Отличительной чертой первой формы организации государственного управления, установившейся при Карле Великом, является верховная власть короля над всею государственной территорией и ее населением, осуществляемая через правительственных чиновников, каковыми были графы каролингской эпохи. Для второй формы организации государственной власти характерно превращение государственных должностей в наследственные лены, трактуемые как частное достояние ленников и, следовательно, ускользающие от прямого и постоянного воздействия государя. Первое время, однако, германским королям при 732
шлось иметь дело не столько с феодальными, сколько с племенными властями, в лице уничтоженных Карлом Великим, но возродившихся при его слабых преемниках племенных герцогов (в Лотарингии, Франконии, Саксонии, Швабии и Баварии). Естественно, что при крушении центральной власти Каролингов каждая из этих областей, будучи предоставлена своим собственным силам в борьбе с враждебными соседями (гл. обр. славянами и венграми), вернулась к старой и простой форме племенного устройства и постепенно выдвинула из среды местных магнатов своих собственных племенных вождей, которые стали местными предводителями войска и местными государями.
Сами германские короли Саксонской (919—1024), Франконской (1024—1125) и Швабской (1138—1254) династий вышли из среды племенных герцогов и на первых порах должны были договариваться с прочими герцогами как с равными. В долговременной и упорной борьбе с племенными герцогами короли не решались посягать на власть этих местных государей по существу, но пытались, по крайней мере, ослабить и обезвредить ее. Утвердивши (при Оттонах) взгляд на звание герцога как на государственную, зависимую от короля должность, они раздавали герцогства своим родственникам, выдвигали враждебные герцогам силы в лице других прямых вассалов империи на местах, наконец, дробили герцогства на части, чтобы уничтожить их племенное единство.
Последний крупный эпизод в борьбе с племенными герцогами — восстание известного Генриха Льва (см.), герцога Саксонии и Баварии, закончившееся (в 1180) его поражением. С тех пор' племенные герцоги сходят со сцены и на их место выступают более мелкие герцоги — территориальные, власть которых, в связи с общей феодализацией всего аппарата государственного управления, принимает уже ярко выраженный феодальный характер. Эта феодализация, незаметно протекавшая под шум борьбы с племенными властями, являлась прямым отражением роста социального веса рыцарского сословия с его тенденцией захватить в наследственное владение все лены в империи, будут ли то земли или государственные должности. Так, уже в 11 веке повсеместно установилась наследственность некняжеских, а в 12 веке и княжеских ленов, с тем лишь единственным ограничением права ленников свободно распоряжаться объектами их владений, что для продажи и обмена ленов требовалось согласие господина (сеньера). В результате прежде всего переродилась власть графов и система местной администрации, основою которой было однообразно проведенное деление государственной территории на графства. Граф перестал уже быть государственным чиновником, т. к. его власть сделалась частным достоянием того или иного графского рода, и ее можно было отнять лишь за измену, и притом не иначе, как по ленному суду равных (перов). С другой стороны, благодаря наличию свободного права графов дробить должности (и все связанные с ними права) при передаче их потомкам, старые графства в большинстве распались
