Этими двумя отраслями ограничилась деятельность правительства в области В. о.; остальное предоставлено было общественной инициативе и общественным средствам, без расходов от казны, но под неослабным надзором органов власти, роль к-рых сводилась почти исключительно к всестороннему затруднению всяких начинаний по В. о. Должно отметить, впрочем, что и общественная инициатива в данной области была слаба: буржуазия, даже оппозиционная, не искала опоры в массах. Земская и в особенности городская просветительная деятельность носила поэтому также характер скорее «страховых» мер, способствующих установлению «добрых отношений» с трудовыми массами, чем серьезной культурной работы. Не случайно В. о. занимало ничтожное место в бюджете даже самых передовых земств.
Единственный вид В. о., получивший с началом оживления оппозиционной деятельности земств в 90 — х гг., вызванной правительственным нажимом на самоуправления, довольно значительный размах, — библиотечное дело. Первые земские библиотеки открыты были Екатеринбургским земством в 1882, затем приступили к организации библиотек Глуховское и Орловское (Вятской губ.) земства, а по их примеру и другие.
Но организация этих библиотек носила случайный характер. Лишь с 1890, когда Комитет грамотности при Вольно-Экономическом обществе (см.) обратился к земским собраниям с проектом учреждения сети народных библиотек, вопрос о плановом строительстве библиотек ставится на очередь и постепенно получает разрешение в наиболее активных и «демократических» земствах, как, напр., в Вятском, в 1898 располагавшем уже 2.813 мелкими деревенскими библиотеками. К концу 90 — х годов отмечается почти повсеместно переход к систематическим сетям.
Правительство не решалось открыто бороться против развития библиотечного дела, но тормазило его в меру возможности как мерами законодательного порядка, затруднявшими учреждение и функционирование библиотек и до крайности сжимавшими книжный их состав, так и чисто полицейскими мерами «надзора и пресечения». Число разрешенных до 1890 книг не превышало 2.500; в народные библиотеки не допускались сочинения Белинского, Добролюбова, Достоевского, Короленко, Некрасова, Никитина, Салтыкова, Успенского, даже Надсона и Чехова. Из сочинений Тургенева были разрешены только «Муму» и «Перепелка». Помимо строгих репрессий за включение в библиотеку книг недозволенных или промедление в изъятии книг, подвергшихся запрещению после их выхода (что каралось нередко закрытием библиотеки), администрация имела право закрывать библиотеки и без прямых «юридических» к тому оснований — за «тенденциозный подбор» книг (из числа разрешенных), и т. п. В Нижегородской губ. губернатор изъял (в 1890 — х гг.) из библиотек ряд разрешенных книг за то, что они «написаны просто, них может прочесть всякий»; некоторым библиотекам ставилось на вид, что ихпосещает «слишком много читателей из народа», и т. п. Репрессии принимали иногда характер прямого разгрома, как было, напр., в Киеве, где в связи с закрытием Киевского общества грамотности «пропало без вести» 267 скомплектованных для отправки на места библиотечек; увольнение библиотечного персонала и аресты были явлениями обычными. На эти репрессии земства и города реагировали слабо, в силу уже отмеченного выше отношения их к данному делу, особенно городские самоуправления, взгляды руководителей к-рых получили яркое отражение в речи петербургского городского головы 23/XII 1885, положившей начало городской сети бесплатных библиотек-читален. «В виду наступления праздников», он предложил сделать населению нек-рого рода «подарок»: «Рабочему человеку для ума город не дает почти никакой пищи..., а между тем есть занятие, которое обойдется городу чрезвычайно дешево и которое в высшей степени полезно: это читальни». Должно отметить, впрочем, что подарок этот осуществлен был только в 1887, когда открыта была первая читальня, при чем осуществлен он был в большей степени на собранные пожертвования, чем на городские средства. Недостаточный интерес к данному делу был проявлен городской буржуазией и в Москве, где Комиссия о пользах и нуждах общественных при городском управлении лишь в 1901 предложила Думе приступить к закладке библиотечной сети, т. к. «устройство народных библиотек — дело неизбежное»; в последующем бесплатные библиотеки переданы были в ведение Комиссии о народных развлечениях. — Конечно, это отношение руководящих сфер земских и городских управлений не помешало библиотекам сыграть известную роль не только в культурном подъеме населения^ к-рое они обслуживали, но и в общественном движении, т. к. работавший в этих библиотекал ^третий элемент» (см.) по-иному понимал назначение библиотек и использовал не только культурные, но и политические возможности, к-рые предоставляло общение с посетителями библиотек и читален.
В определенной мере использованы были они и революционными элементами, проникавшими, несмотря на все строгости отбора, в состав библиотечного персонала. — Наряду с библиотеками земства и города (с 1889) стали развертывать и чтения; чтения велись, гл. обр., на научные и технические темы, особенно в конце 1890 — х гг., когда после резолюции 2 съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию (1895) и Нижегородского торгово-промышленного съезда (1896) — о необходимости «более нормальной организации общеобразовательных чтений» — правительство сочло необходимым удовлетворить пожелание промышленников, ощущавших потребность в подъеме квалификации рабочей силы, и значительно расширило каталог допускаемых чтений по технике, медицине и сельскому хозяйству. Религиозно-нравственные и патриотические темы выключены были из программы организуемых
