<№1
ВКП (б)
шинством Совета против 2 голосов Ленина и Ленгника, подавших особое мнение, в котором констатировалось, что «эта резолюция не только не прекратит партийных раздоров, вносящих полный фактический раскол в партийную организацию, а, напротив, — еще более усилит и разожжет их, сделав их хроническими, внесет дальнейшую дезорганизацию в положительную работу партии» (там же, стр. 249). Далее указывалось, что «эта резолюция по существу своему является, по нашему твердому убеждению, продолжением извнутри Совета той политики, к-рой следовала оппозиция с самого партийного съезда, а эта политика была политикой бойкота, дезорганизации и анархии с целью добиться изменения состава центров, добиться таким путем, к-рый не соответствует нормам сколько-нибудь правильной партийной жизни, который осужден теперь и общественным мнением революционной среды в виде резолюций большинства комитетов».
И в качестве единственного выхода из партийного кризиса заявление настаивало на созыве партийного съезда. «Мы заявляем, — писали представители ЦК партии, — что решительно и безусловно не видим никакого иного способа честного и правильного выхода из настоящих партийных раздоров, иного способа прекратить эту недопустимую борьбу из-за состава центров, кроме созыва немедленно партийного съезда». Меньшевики прошли, конечно, мимо этого призыва созвать съезд, а затем меньшевистская часть Совета провела ряд постановлений, в сущности дезавуировавших ЦК и дававших меньшинству возможность через создание уполномоченных ЦО на местах по распространению партийной литературы по своему усмотрению совершенно обходить в своей работе ЦК; короче — это был уже совершенно неприкрытый поход против партии и ее решений, принятых на II съезде. Более чем через год после всех этих событий, в своей статье «Первый шаг» (23/10 марта 1905), Ленин указывал, что в янв. 1904 двое представителей большинства (Ленин и Ленгник) «ясно видели, что партия фактически расколота уже меньшинством и что тайный характер этого раскола вносит бесконечный разврат в партию, деморализуя ее совершенно, развязывая руки одной стороне для самых бесшабашных приемов „свалки", связывая другую сторону долгом соблюдения общих решений...». «Указанныечлены Совета вносят поэтому резолюцию, в к-рой большевики несмотря на преобладание их противников и в редакции и в Совете, т. е. в высшем учреждении партии, первые заговаривают о необходимости мира в партии в виду серьезнейших задач исторического момента». «Меньшевики, — как далее отмечает в своей статье Ленин, — конечно отвергли резолюцию Ленина и Васильева (Ленгника) и приняли (Плеханов, Мартов и Аксельрод) резолюцию, приглашающую ЦК „кооптировать" меньшевиков». В ответ на это Ленин и Ленгник подают особое мнение и требуют созыва партийного съезда. «Меньшевики, — пишет Ленин, — разумеется проваливают съезд». И тут же он подчеркивает, что «Плеханов тоже предпочел „продажную любовь",, т.. е.тайный раскол, попытке прямо и открыто объясниться и договориться до конца». В заключение Ленин пишет в этой статье: «И что же мы видим теперь? Меньшевики вынуждены притти, хотя и робко, непоследовательно, хотя и поздно, к исходу, предложенному большевиками. Большевики настояли на своем и добились созыва съезда...».
И этого, — добавляет Ленин в конце статьи, — «большевики добились своей открытой борьбой...» (Ленин, Соч., т. VII, стр. 166—168). Но так Ленин мог писать лишь в марте 1905 в собственном органе большинства непосредственно перед III съездом, в рассматриваемый же период положение было совершенно иное — ЦО был в руках меньшевиков, в их же руках был и Совет партии. «С янв. 1904 года, — писал Ленин в апр. 1905, — Совет являлся не высшим учреждением партии, а орудием тайной организации меньшинства» (Ленин, Соч., т. VII, стр. 225).
Велась уже систематическая атака на ЦК, где имели место примиренческие колебания, большевистские кадры еще не были собраны и закалены, партия не была еще надлежащим образом осведомлена о внутрипартийных разногласиях и о действительном ходе борьбы между «меньшинством» и «большинством», и т. д.
Положение большевиков в начале 1904 ярко охарактеризовано в следующих словах письма Н. К. Крупской к Л. М. Книпович от 2 февраля 1904: «Наше тут положение, — читаем в письме, — невозможно. Денег ни гроша. Меньшинство, зная это, старается выкачать все, что можно, и довести до краха; денежный бойкот с их стороны продолжается. Зная о провалах, опять требует кооптации. Теперь уже открыто пользуется Советом для своих целей. Совет требует кооптации, узаконил рассылку редакцией своих агентов, потребовал выдачи редакции литературы в неограниченном количестве (для доставки в „свои" комитеты) и отклонил предложенную Лениным резолюцию об обсуждении бойкота, о порицании Блюменфельду, к-рый написал представителю ЦК письмо, наполненное ругательствами вроде „ленинский лакей**, трус и т. п...» (Ленинский сборник, X, стр. 304).. Момент требовал быстрых и решительных действий.
Меньшевики делали все возможное, чтобы захватить партию в свои руки, замазывая и извращая разногласия, пряча от партии документы, дающие возможность разобраться в сущности борьбы, и действуя нечестными и демагогическими приемами. Тем более важна была широкая разъяснительная работа перед партийной массой. В X Ленинском сборнике опубликованы сохранившиеся два ленинские документа: один, написанный до январской сессии Совета, — «К членам партии», другой, после него, — «К партии» и, кроме того, письмо к рабочему-партийцу Н. Е. Вилонову (полностью опубликованное впервые), как ответ на запрос этого товарища. Все эти документы, излагающие сущность разногласий в их истинном свете, показывают, что В. И. Ленин твердо решил апеллировать непосредственно к партии с призывом положить конец работе меньI шинства. Однако, такое обращение Ленин
