Первая работа, очень обстоятельная и добросовестная, не давала возможности судить об общих исторических воззрениях В.
Но уже в напечатанном в 1897 в «Мире Божием» ряде статей, посвященных «Обществу, государству и культуре 16 в.», сказывается несомненное влияние материалистического понимания истории. К десятилетию 1897—1908 относятся наиболее ценные работы В.: «Общественные учения и исторические теории», 1899; «Лекции по истории Греции» (в последующих переработанных изданиях — «История Греции в классическую эпоху»), 1904; «Очерки истории Римской империи», 1908. Первая из указанных книг дает характеристику общественных и исторических теорий, начиная с Вико и кончая Кантом, Гегелем и Спенсером. Теории рассматриваются в связи с реальным историческим процессом. В. интересует не столько филиация идей, сколько зависимость идей от социальной обстановки. Однако, бытие, определяющее для него сознание, получает лишь весьма неотчетливую характеристику. О «людях» той или иной эпохи, о «поколениях» В. говорит охотнее, чем о классах. В книгах по истории Греции и Рима классовая точка зрения выявлена с большей яркостью. Есть элементы «экономической интерпретации» истории. Вообще, в этих работах В. ближе всего подходит к историческому материализму. К этому же десятилетию относятся первые статьи В. на философско-исторические темы. Сыгравшие в свое время положительную роль в борьбе с традиционными формами исторического идеализма, эти статьи свидетельствуют о значительном влиянии на В. философии Авенариуса и Маха. Итог своим исканиям в этом направлении В. подвел в книге «Очерки теории исторического познания», 1911, где он б. или м. четко формулировал также свое отношение к марксизму.
Признавая большие методологические заслуги марксизма в деле исторического анализа, он в то же время критикует теоретические основы исторического материализма с точки зрения эмпириокритицизма. В некоторых страницах книги чувствуется отражение ревизионистских построений.
В работах В. сочетается своеобразным образом гипертрофия аналитических способностей, обусловливающая иногда чрезмерно критическое отношение к историческому материалу, с легкой заражаемостью широкими историческими обобщениями. Так, большое влияние во второй половине 1900 гг. имел на В. панвавилонизм. В связи с этим влиянием, в научной работе В. занимает центральное место проблема, интерес к к-рой чувствуется уже в его диссертации, — проблема церкви, ее возникновения и ее взаимоотношений с государством. В. усиленно работает над историей раннего христианства; в сжатой форме выводы этой работы были опубликованы лишь после революции 1917 в книге В. «Возникновение христианства».
Здесь В. резко расходится как со схемами консервативными, даже в их наиболее рационалистических, протестантских, формах, так и со схемами, распространенными в материалистической историографии. Он отрицает историческую личность Христа, а сдругой стороны, отрицает пролетарский характер христианских общин и наличие в них элементов коммунистической идеологии.
Империалистская война толкнула В. на поприще исторической публицистики. В ряде публичных лекций и газетных статей В. выявил себя в качестве ярого германофоба и патриота. В современной Германии В. видел высшее проявление индустриализма и урбанизма, в противовес которым он идеализировал раздробленность и мешанскую культуру докапиталистической Германии. Октябрьскую Революцию В. оказался не в состоянии принять. Он понял ее как разгром культурных ценностей и поражение дорогих ему индивидуалистических начал; это отношение к революции предопределило не только его, дальнейшую личную судьбу, но и направление его последующей научной деятельности. Меняется отношение В. к целому ряду конкретных исторических проблем, меняется, становясь резко отрицательным, его отношение к революционному движению и к теории этого движения — историческому материализму. Последняя его работа «Коммунизм и культура», как и ранее напечатанные «Кризис исторической науки» и «Круговорот истории», являются яркими примерами того, как реакционная позиция, занятая в жизни, влечет к реакции и в научной области. В «Коммунизме и культуре» послереволюционная идеология В. получила особенно яркую формулировку. Он выступает здесь с критикой давления коллектива на личность, в чем бы оно ни выражалось, идеализирует мелкобуржуазный индивидуализм крестьянской жизни, в этом индивидуализме видит характерные черты западной культуры в ее противоположности восточным, коммунистическим, тенденциям. К послереволюционному периоду относятся также занятия В. русской историей — эпохой Ивана Грозного («Иван Грозный», 1922).
Произведения В. последнего десятилетия позволяют многое уяснить в особенностях его предыдущей научной карьеры. В. — самый яркий и талантливый представитель в исторической науке настроений рус. мелкобуржуазной интеллигенции конца 19 и начала 20 вв. В связи с этими настроениями, становятся понятными и идеологические колебания В., его отношение к революции и революционной теории в предреволюционную и революционную эпохи и особенности В. как историка, его скепсис и его увлечения «новыми словами». Следует отметить особо большое значение В. как преподавателя высш, школы. В. читал в ун-те самые разнообразные курсы: по этнологии, по истории Греции и Рима, позднего средневековья, новейшей истории и т. д. Талантливый лектор, прекрасный руководитель семинарских занятий, ученый с исключительно подвижным и восприимчивым умом и с чрезвычайно широкими интересами, В. во все время своей преподавательской деятельности группировал вокруг себя лучшие, наиболее живые и радикальные, элементы студенчества. Но школы в настоящем смысле слова В. не создал и, в силу отмеченных особенностей его научного дарования, со-
