Леопольд, сумевший, благодаря своим политическим и деловым талантам, «выбиться в люди», став из мелких князьков супругом презумптивной наследницы английск. престола, а затем добившись избрания своего на престол только-что образовавшегося нового королевства Бельгии (впоследствии он устроил и других членов Саксен-КобургГотской семьи на разных престолах, а своего кузена Альберта женил на В.) Как непосредственно путем переписки и личных свиданий, так и через Лецен, а более всего — через своего врача и умного друга Штокмара (впоследствии также барона), которого он предусмотрительно оставил при английском дворе, когда сам должен был уехать в Бельгию, он неустанно давал своей племяннице политические советы, обсуждая с ней международные дела и, конечно, стараясь использовать ее также в интересах своего собственного королевства и престола. Если к этому прибавить, что, выйдя двадцатилетней женщиной замуж за своего кузена Альбертанемца, не блиставшего умом, но чрезвычайно трудолюбивого и добросовестного, В. быстро подпала под его влияние, то станет ясно, каким образом В., при всей ее умственной и моральной ограниченности, удалось все же благополучно перейти из аристократической в буржуазную фазу общественно-политического развития Англии и сохранить династию и престол.
Внешние события ее жизни исчерпываются несколькими датами. В 1837 она вступила на престол и очень быстро освоилась со своим положением. В 1840 она вышла замуж, была очень счастлива и родила четырех сыновей и пять дочерей. В 1861 она овдовела и в течение пятнадцати лет вела затворническую жизнь. В 1876 она приняла титул императрицы Индии. В 1887 и 1897 были отпразднованы ее «золотой» и «бриллиантовый» юбилеи, а в 1901 она скончалась.
В течение этой своей долгой жизни и долгого царствования она оставалась до мелочей верной себе: хорошая жена и хорошая мать, расчетливая хозяйка, накопившая состояние в несколько миллионов ф. ст. на сбережениях по цивильному листу (385 тыс. ф. ст. в год, не считая доходов с нек-рых апанажей), она держала двор в вечном страхе и вечной скуке, но, вместе с тем, усердно занималась государственными делами, получая ежедневно письменные и устные доклады от премьера и внимательно изучая бумаги, посылавшиеся ей на подпись. Это отношение к государственным вопросам со стороны В. отнюдь не было формальным.
Она нередко вступала в прения со своими министрами, заставляла их менять редакцию дипломатических нот, и были случаи при Пальмерстоне, когда она требовала от премьера (лорда Джона Ресселя) его отставки за то, что он не всегда знакомил ее заранее со своими действиями или дерзал вносить изменения в скрепленную ее подписью бумагу. Были и такие случаи, когда во время резких разногласий с министрами (напр., по вопросу об объявлении войны России после Сан-Стефано, на к-ром она настаивала) она грозила отречься от престола. Принц Альберт сильно разгрузил ее от работы,взяв на себя роль ее секретаря и разрабатывая для нее решения различных дел; но он же поощрял в ней дух самостоятельности по отношению к министрам и, при помощи Штокмара, пытался установить доктрину, в силу которой королева должна была стать постоянной председательницей на заседаниях совета министров, с правом законодательной инициативы, и могла увольнять министров, несмотря на парламент, если министры самовластно изменяли одобренные ею решения. Конечно, из всех этих притязаний ничего не вышло, а когда Альберт сошел со сцены, то покушения на конституцию прекратились.
Тем не менее, В. и до и после этого никогда не отказывалась от права выражать самым категорическим образом свои взгляды и пожелания и настаивать перед своими министрами на проведении их в жизнь.
Когда в 1839 правительство вигов потерпело поражение, и Роберту Пилю, лидеру торийской оппозиции, пришлось взять на себя образование кабинета, В., которая считала себя, по семейной традиции, сторонницей вигов и была почти влюблена в уходившего премьера, лорда Мелборна, открыто взбунтовалась; некоторое время она и слышать не хотела про Пиля и наотрез отказалась исполнить требование последнего о том, чтобы сменить дворцовый штат, состоявший сплошь из сторонников и сторонниц вигов.
Пиль струсил перед разъяренной королевой и отказался сформировать кабинет. Лорд Мелборн, который был побит всего пятью голосами, вернулся к власти, к огромной радости и великому торжеству В. Много позже, когда В. переживала траур по мужу, она, по случаю назревавшего правительственного кризиса, написала лидеру оппозиции, лорду Дерби, письмо, заявляя, что в том душевном состоянии, в каком она находится, она не может допустить смены правительства, и что если он, Дерби, свергнет правительство, то она умрет или сойдет с ума. О том, как она угрожала ДизраелиБиконсфильду, своему любимцу, отречением от престола, если он не пойдет войной на Россию, было уже упомянуто выше. Ту же угрозу она повторила в 1880 и Гладстону (к-рого она вообще терпеть не могла), когда он вступил в союз с радикалами: «королева (она всегда писала о себе в третьем лице) не может и никогда не будет королевой в демократической монархии: пусть те, которые так радикально говорят и агитируют, ищут себе другую королеву, но она (Виктория) сомневается, найдут ли они». Два года позже ей пришлось послать генералу лорду Уолслею, по случаю его победы в Египте, поздравительную телеграмму без ведома и согласования с военным министром. Когда последний, лорд Гартингтон, вежливо запротестовал против такого неконституционного действия, В. написала ему резкий ответ: «королева всегда телеграфировала и всегда будет телеграфировать своим генералам и думает, что письмо лорда Гартингтона было весьма назойливо и дерзко по тону. Королева имеет право телеграфировать поздравления и запросы кому угодно, и она не потерпит, чтобы ей диктовали.
