время «Тройственное согласие труда» — боевой блок трех сильнейших союзов: транспортников, железнодорожников и углекопов.
Пролетарская армия, т. о., реорганизовывалась и сплачивалась. Правительство и предприниматели напрягли все усилия, чтобы затормазить и сорвать этот организационный процесс частичными уступками и щедрыми обещаниями «на будущее время». В этой контр-революционной работе они нашли себе верных помощников в лице профсоюзной бюрократии и лидеров Рабочей партии, не менее встревоженных направлением движения, грозившим им чистой отставкой. Правительство прибегло к испытанной уже и «плодотворной» практике законодательных «даров» рабочему классу: с 1919 по 1922 изданы были два закона о детском и женском труде,, закон о горной промышленности, о сельском хозяйстве, об ограничении прибылей с ренты, о времени закрытия торговых заведений, новеллы о национальном страховании от безработицы, о труде железнодорожников, о хлеборобах, ряд законов по социальному страхованию. Для решения вопроса о национализации копей учреждена была специальная комиссия (Санки). Этим внимание пролетариата отвлекалось в сторону «легальной» парламентской деятельности. В то же русло легальности постарались отвести и наиболее опасное для старого строя и тред-юнионистского «классового сотрудничества» движение «рабочих комитетов». Легализация их началась еще в декабре 1917, когда в Лондоне состоялось соглашение между союзом предпринимателей машиностроительной промышленности и 13 рабочими союзами, определившее функции этих «официальных», как их стали называть, комитетов. По этому договору рабочие примкнувших к соглашению союзов получили право избирать своих представителей для сношений с администрацией по вопросам, затрагивающим интересы рабочих предприятий. Избранные, по каждому цеху отдельно, старосты всецело подчиняются правлениям союзов, т. е. вводятся в существующую профсоюзную систему, ни мало не ломая ее.
Тем же целям должны были служить «Смешанные промышленные "советы», учрежденные еще во время войны в итоге работ комиссии Уайтли (см. столбец 705). Советы имели своим назначением, по официальной формулировке, «изыскание способов расширить участие рабочих в регламентации труда, наилучшее применение и использование их знаний, установление единообразных методов разрешения споров между предпринимателями и рабочими и, главным образом, предотвращение конфликтов; разрешение вопросов о зарплате, профобразовании и т. д.». Советы составлялись на паритетных началах — из равного числа представителей предпринимателей и рабочих; решения их носили совещательный характер, т. е. были для правительства не обязательны. Первоначально, все эти меры не дали ощутительных результатов: несмотря на то, что «верхи» рабочего движения и, в частности, Парламентский комитет кон 728
гресса тред-юнионов весьма сочувственно отнеслись к учреждению «советов», и призыв к организации их был подписан такими популярными в рабочей среде именами, как Смайли (председатель союза горнорабочих) и Клайне (председатель Всеобщего рабочего союза), рабочие массовики отнеслись враждебно к идее такого организованного и длительного сотрудничества с предпринимателями. В итоге, советы организовались почти исключительно в мелкой промышленности и в тех отраслях производства, где одинаково слабы были организации и предпринимателей и рабочих (в мебельном, гончарном, чулочном, трикотажном производствах, в асбестовой промышленности, корзиночной, пекарной, обойной и т. д.).
При этом почти не наблюдалось низовых советов, советов предприятий, которым отведены были, положением о советах, примирительные (наиболее важные для предпринимателей) функции, а преобладали «национальные», занимавшиеся «вопросами производства в национальном масштабе», т. е. реального значения не представлявшие.
Равным образом, не встретила сочувствия в рабочей среде и идея «легализации» рабочих комитетов: число создавшихся, по примеру лондонских машиностроителей, «официальных комитетов» было незначительно.
В конечном счете, все принятые правительством меры не смогли предотвратить перехода пролетариата в наступление.
Оно сказалось в огромном подъеме стачечной волны. В 1919 количество (офиц. зарегистр.) стачек поднялось до 1.352 с 2.591 т. участников (в том числе такие крупные выступления, как забастовка 500 т. железнодорожников, 450 тыс. хлопчатобумажников, 250 тыс. углекопов). В 1920 стачек было 1.607 с 2 млн. участников.
Большая часть стачек оканчивалась успешно. Экономическому натиску сопутствовал и политический напор (см. Исторический очерк). Пролетариат активно и горячо выступил против империалистической политики правительства и, в первую очередь, против его антисоветской политики.
Для противодействия подготовлявшемуся вмешательству в польско — русский конфликт, пролетариат В. создал боевой центральный орган в лице «Совета действия»; тред-юнионистские верхи вынуждены были следовать за этим подъемом.
Портсмутский конгресс 1920 принял боевую резолюцию по русскому вопросу. Отступая с арьергардными боями 1919—20, предприниматели и правительство уже подготовляли, однако, силы для встречного удара. Организационная слабость движения, сказавшаяся в распыленности выступлений, недостаточная классовая сознательность масс и, наконец, совершенная уверенность в принципиальном социал-соглашательстве вождей рабочего движения, предуказывали успех капиталистич. контр-атаки. К тому же ряды тред-юнионов были ослаблены борьбой предшествовавших двух лет, финансы расшатаны стачками 1919—20 и нараставшей безработицей. Изменение экономической конъюнктуры в 1921 дало капиталу повод к переходу в наступление (см. Исторический
