каждого из договаривающихся государств в случае нападения на него с какой-либо стороны. По замыслу Польши этот договор должен был послужить началом сближения Малой Антанты и окраинных государств и повлечь за собой создание неразрывной буферной цепи от моря до моря.
Сущность соглашений этих, направленных к использованию прибалтийских государств для установления гегемонии Польши в Прибалтике, была по достоинству оценена правительствами этих государств. Финляндский сейм не признал Варшавского соглашения; Литва, после захвата Вильно ген. Желиговским в 1920 (акт насилия, получивший утверждение Лиги Наций), отказалась от всякого участия в конференции совместно с Польшей. В сфере влияния Польши остались, таким образом, только Латвия и Эстония.
Франция пыталась компенсировать неудачу своего начинания на севере расширением «сферы гегемонии» Польши на юге (см. Малая Антанта). Но и здесь попытки эти оказались неуспешными, главн. обр., вследствие сильного и явного противодействия Англии, влияние к-рой в буферной зоне начинает постепенно усиливаться в ущерб французскому, по мере укрепления экономического положения Англии и вследствие внутренних и международных осложнений, к к-рым привела Францию империалистская политика Пуанкаре.
К 1925, путем размещения внешних займов прибалтийских государств и захвата торговли Эстонии и Латвии, Англия обеспечивает за собой решающее влияние в Прибалтике. Под ее непосредственным воздействием Финляндия выдвигает проект создания соглашения северных стран — Скандинавских и Прибалтики, — аналогичного Локарнскому соглашению (см. Локарно). В соглашение это предполагалось привлечь и СССР. Но, поскольку смысл этого соглашения явно заключался в том, чтобы связать СССР «коллективным договором» буржуазных государств, покорных Англии, план этот со всей решительностью отвергнут был Советским правительством. Тем самым лишался всякого смысла и весь проект, т. к. Финляндия, на которую, естественно, должна была пасть вся тяжесть выполнения предначертаний Англии в задуманном ею «широком охвате» СССР, предусмотрительно уклонилась от этой роли, подобно тому, как она еще ранее уклонилась от Варшавского соглашения.
Т. о., двоякая попытка создания против СССР твердого, прочно-объединенного буферного пояса оказалась неуспешной. И трудности осуществления ее явственно возрастали в меру того, как укреплялось положение Советского Союза. Уже с 1923 деловые круги прибалтийских государств все определеннее начинают сознавать необходимость восстановления более тесных экономических и политических отношений с СССР. Торговые связи усиливаются; уже с 1924 общая сумма нашего грузооборота с Латвией составляла 26% всего товарного оборота последней. Не меньшую роль играет наш транзит через Либаву, Ригу и Ревель.Крупную роль в промышленности этих стран играет и переработка лесных материалов, экспортируемых из СССР.
Экономические выгоды сближения с СССР, компенсировать к-рые не могут ни Англия, ни, тем более, Франция, создают благоприятные предпосылки для усиления активности советской политики в Прибалтике. Правительство СССР предлагает прибалтийским государствам сделать дальнейший шаг к сближению путем заключения договоров о взаимном ненападении и нейтралитете, по образцу подписанного 17 дек. 1925 в Париже советско-турецкого договора. Польша, первая получившая это предложение, попыталась использовать его в интересах все той же «великодержавной» своей политики, чтобы выступить в роли державы, «контролирующей» отношения между Советским Союзом и Прибалтикой: она выдвинула контр-проект, предусматривавший коллективное участие в соглашении Польши, Латвии, Эстонии и Финляндии. Проект этот Советским правительством был отвергнут. Из остальных прибалтийских государств непосредственно откликнулась на предложение одна только Литва, изолированное положение к-рой в буферном поясе уже отмечено было выше; остальные, под воздействием европейской дипломатии, отказались первоначально от сепаратных договоров, но в дальнейшем ’Латвия, Эстония и Финляндия, под давлением общественного мнения этих стран, меморандумом от 20 августа 1926 отказались от выдвинутого ими (в первых их меморандумах) требования предварительных комиссий для переработки договора и для ведения самих переговоров (чего добивалась Польша), выразив согласие на сепаратное ведение переговоров.
Первый договор о взаимном ненападении и нейтралитете («гарантийный») подписан был с Литвой в Москве 28 сент. 1926, при чем правительство СССР подтвердило по Виленскому вопросу первоначальное свое отношение, получившее отражение в Рижском договоре с Польшей: поскольку Виленский вопрос не был разрешен в духе Рижского договора, предусматривающего добровольное соглашение о Вильно между Польшей и Литвой, правительство не изменило своего отношения к акту насильственного захвата Вильны в 1920 войсками ген. Желиговского. Т. о., договором с Литвою вырвано было из буферной прибалтийской цепи первое звено, и, тем самым, переведен в новую фазу развития и самый Б. в.
В остальных государствах Прибалтики полпреды СССР приступили к переговорам о гарантийных договорах немедленно по получении указанного выше меморандума.
Исход их к настоящему моменту (октябрь 1926) еще не определился.
Экономический рост Советского Союза, открывающий прирубежным государствам широкие возможности экономического сотрудничества с ним, усиление советского транзита через прибалтийские порты, продолжающаяся депрессия промышленности в прибалтийских государствах и гнет расходов на вооружение, возлагаемых на них антисоветской политикой Антанты, — таковы
