что во время войны — А. этой группы не выдержал испытания: ряд крупнейших антимилитаристов Франции, и в том числе пресловутый Эрвэ (см.), прославившийся «непримиримым», в самых резких формах проявившимся, А. (так, напр., на праздновании одной из годовщин Ваграмской битвы, предложил «бросить в навоз» знамя особенно отличившегося в этом сражении 4 — го полка), — перебежал в ряды ярых патриотов.
2) Социал-реформисты, отрицая на словах капиталистический строй, но фактически его приемля, — естественно должны были ограничиться чисто декоративным А. Декорация эта сводилась к антимилитаристским резолюциям на съездах и демонстративным голосованиям против кредитов — в тех случаях, когда такое голосование не могло повлечь отклонения кредитов. Полнее всего этот декоративный А. — или, по выражению Гортера и Паннекука, «пассивный радикализм» — проявился в германской социал-демократии, как наиболее последовательно-соглашательской. Но он сказался с чрезвычайной ясностью и во всем международном социализме со времени Франкфуртского мирного договора, предопределявшего неизбежность новой европ. войны.
С этого времени антимилитаристские резолюции конгрессов международных и национальных становятся все более туманными и ни к чему практическому не обязывающими; фигурировавшее в постановлениях первых социалистических конгрессов требование всеобщей стачки, в случае объявления войны, — уже на Штуттгартском конгрессе заменяется расплывчатой, поддающейся самому распространительному толкованию, формулой: «Если угрожает вспыхнуть какаянибудь война, то на рабочем классе заинтересованных стран и на их представителях в парламентах лежит обязанность, при помощи Интернационального Бюро — этого органа координации действий — употребить все усилия, чтобы воспрепятствовать войне всеми средствами, к-рые покажутся им наилучше ведущими к цели и к-рые, конечно, изменяются в соответствии со степенью остроты борьбы классов и с общим политическим положением. — В случае, если бы война тем не менее вспыхнула, они должны вмешаться, чтобы ее скорее прекратить, и всемерно утилизировать экономический и политический кризис, созданный войной, чтобы привести своей агитацией в движение самые глубокие народные слои и ускорить падение капиталистического строя». — Там же, где — как в Германии и Франции — голос социалистических парламентских фракций получает практическое влияние на судьбы вносимых в парламент законопроектов, — отмечается и прямой отказ от А. Отрицание всякой войны — в условиях современного капиталистического строя — подменяется отрицанием только наступательной войны: термин бессмысленный, с точки зрения государственной, безграмотный — с точки зрения военной; Жорес выдвигает еще более нелепый проект — создания «новой армии», «мощной в обороноспособности, но неспособной к войне наступательной». Бебель уже на Штуттгартскомконгрессе 1907 говорит о «строгой нейтральности по отношению к армии, к-рую мы вынуждены практиковать» и открыто выступает против антимилитаристской пропаганды: «Удайся антимилитаристская агитация во Франции, она могла бы нарушить всеобщий мир... т. к. дезорганизованная армия, словно магнит, будет притягивать к себе сильного противника». Чтобы этого не случилось — социалисты отказываются от всякой «дезорганизации». Германские с. — д. воздерживаются при голосовании военного бюджета (в 1890 годах), а позднее и голосуют за военные кредиты, объясняя это тем, что «нельзя же вооружать армию палками» (Ауэр) и что «введение нового защитного обмундирования сохранит в будущей войне десятки тысяч жизней» (Бебель). Всеобщее признание получает формула Года (см.), оставшегося в 1906 в меньшинстве на Нансийском конгрессе, — об отказе от всяких приемов специальной борьбы против милитаризма, под предлогом, будто бы она «отвлекает рабочих от непосредственных классовых задач» и навлекает на них правительственные репрессии в прямой ущерб делу. Фольмар от имени герм. с. — д. объявляет антимилитаристскую пропаганду «не только тактически неблагоразумной, но и принципиально ложной». Швейцарские социалисты на специально созванном — на этот раз в целях борьбы против А. — конгрессе заявляют что «патриотизм — налагающий обязанность защиты отечества — • есть действительность, к-рую надо уважать, чтобы не порвать с народом». Валльян, начавший с яркого А., кончил объявлением себя «патриотом-интернационалистом». К моменту империалистской войны А. фактически исчез уже из программы зап. — европ. социалистических партий. Теоретики классового соглашательства поспешили подвести под этот отказ от А. и идеологический базис, пытаясь опереться в своем отказе от действенного А. на авторитет Энгельса, отметившего в одной из военных своих статей, что «милитаризм таит в себе зародыши собственной гибели», т. к. усиленные вооружения приведут к ускорению финансовой катастрофы, а всеобщая воинская повинность «освоит весь народ с употреблением оружия»... В итоге, «как только народная масса — деревенские и городские рабочие и крестьяне — будет иметь определенную волю... войска государей превратятся сразу в войска народа, машина откажется служить, и милитаризм погибнет под действием собственного диалектического развития». На этом социал-реформисты пытались обосновать свою политику выжидания, пока неотвратимый исторический процесс приведет к «триумфу социализма», к-рый сам собой ликвидирует милитаризм. В конечном этапе, А. социалистов-реформистов выродился в обыкновеннейший буржуазный пацифизм; это проявилось с чрезвычайной отчетливостью на мирном конгрессе 1922 в Гааге (см. Гаагский конгресс), когда социалисты выступали единым фронтом с буржуазными миротворцами против коммунистов.
3) Революционные марксисты придают А. особо важное значение в
