гами охраны чистоты семейной жизни и священной частной собственности. В начале прошлого века духовенство разных стран основывало «общества трезвости» и в проповедях указывало на «греховность» пьянства, призывало к честной богобоязненной жизни и к отказу от употребления спиртных напитков. Единственно ценным в деятельности таких «обществ» было то, что они обратили внимание на агитацию и пропаганду среди масс сведений о вредных последствиях употребления алкоголя. Несколько более плодотворную работу развили общества борьбы с А., к-рые начали основываться с середины 19 в. Они обращали внимание на распространение знаний о вреде спиртных напитков (путем специальных журналов, брошюр и газет) и были инициаторами противоалкогольных мер экономического и законодательного характера. В Швеции и Норвегии им удалось добиться ограничения мест продажи спиртных напитков, ограничения возраста покупателей этих напитков, обязательности продажи спиртных напитков только вместе с горячей пищей, при чем торговец получает прибыль исключительно от продажи кушаний, а не от спиртных напитков; сами же организации, к-рым коммунальные управления передают концессии на право продажи водки, ограничиваются только незначительным процентом прибыли на капитал и делают определенные отчисления на общеполезные нужды. Эта т. н. Г отебургская система (названная так по имени города Готебурга, где она была впервые введена), не уменьшив сколько-нибудь значительно потребления спиртных напитков, не помешала в то же время широкому развитию потребления пива. Алкогольный капитал переместился в пивоваренную промышленность. В связи с деятельностью «обществ трезвости» стоит движение в пользу предоставления общинам права самим разрешать, путем голосования населения, вопрос о допущении продажи спиртных напитков на территории данной общины. Это движение, начатое и проводимое в Соед. Шт. Сев. Ам. в течение почти 75 лет, в Европе особенно усиленно развивается в Дании, а за последнее время на этот путь встали нек-рые противоалкогольные деятели и организации Германии. Понятно, что и эта мера, поскольку она проводится вне связи с другими коренными мерами, является только паллиативом. Но все же значение ее выше других мнимых «мероприятий» против А., каковы, напр., высокие налоги на спиртные напитки (Франция) или казенная монополия (Швейцария, царская Россия). Повышение налога на спиртные напитки, как показал опыт, вызывает падение потребления спиртных напитков только на короткий промежуток времени непосредственно за повышением цен на спирт, после чего скоро восстанавливается прежнее положение. Казенная винная монополия в России дала повышение количества проданной 40° водки с 64.017.000 ведер в 1904 до 95.538.000 ведер в 1913.
В течение последнего десятилетия делаются опыты полного запрещения производства и продажи спиртных напитков. Так,в Соед. Шт. Сев. Ам. запретительным законом 1920 как бы завершена проводившаяся там ранее «борьба за трезвость». Красной нитью через весь этот период проходит чисто американская агитация сначала церкви, затем целого ряда обществ трезвости и женских союзов, а с 80 — х гг. 19 в. — преимущественно путем противоалкогольного просвещения в школе. Однако, вопрос о запрете встал только тогда, когда против производства алкоголя выдвинулись могучие экономические факторы: сначала интересы развивающейся промышленности, требования ею широкого внутреннего рынка, а затем, — и это самое главное, — механизация производства и растущие успехи техники.
Усложнившиеся производственные процессы в индустрии и широкое развитие транспорта потребовали трезвых рабочих, механиков и т. п. Подъем противоалкогольной борьбы с 1908 объясняется, далее, тем, что к этому времени свыше 50% валового производства всей промышленности сосредоточились в металлообрабатывающей, текстильной и пищевкусовой промышленности — этих «антагонистах» алкогольного капитала. Империалистская война способствовала дальнейшему росту капитала и рабочих рук в этих же отраслях промышленности и, в частности, помогла преодолеть сопротивление пивоваренной промышленности, находившейся в руках немецких капиталистов. Так созданы были экономические предпосылки запрета. Было, бы, однако, ошибочно делать отсюда вывод о прекращении потребления алкоголя в Соед. Шт. Сев. Ам. Достигшая невиданных размеров контрабанда, развитие самогонного промысла с применением всех усовершенствований техники и т. д. свидетельствуют об обратном. В наст, время трудно еще судить о результатах запретительной системы, за неимением точных и исчерпывающих статистических данных. Однако, имеются нек-рые официальные данные, к-рые позволяют усомниться в значении этой системы. Опубликованные в 1925 цифры задержанных в пьяном виде в 350 городах (с населением в 5.000 ч. и более) Соед. Шт. Сев. Ам. показывают, что именно после введения запретительной системы эти цифры начали расти и к 1924 сравнялись с 1914—17 гг., когда существовала свободная продажа алкоголя (см. диагр. наст. 243). Совершенно иначе произошло запрещение царским правительством алкоголя в России. Ему не предшествовало никакой организационной борьбы, поскольку нельзя считать борьбой выступления Челышева в 3-й Госуд. думе, явившиеся отражением весьма незначительного движения, возникшего на чрезвычайно узкой основе интересов мелкой буржуазии — промышленников (вернее, торговцев) и плательщиков налогов; главными аргументами выступлений были: «борьба с революцией» и борьба за внутренний рынок. Но царское правительство и 3 — я дума, в значительной степени состоявшая из помещиков, многие из к-рых были владельцами винокуренных заводов, клали под сукно проекты Челышева. С началом войны, в 1914 проведено было вынужденное запрещение продажи
