сколько месяцев из Москвы. В теорию славянофильства А. не внес ничего нового; он считал себя только верным хранителем того, что было высказано К. О. Аксаковым, бр. Киреевскими и Хомяковым, и был истолкователем славянофильства в применении к различным случаям общественной жизни. Отражая интересы среднего барщинного дворянства, затронутого капиталистическими веяниями, славянофильская теория предполагала мирное, без классовой борьбы, развитие капитализма. После реформы, открывшей выход прогрессивно-экономическим устремлениям передовых барщинников и сохранившей, вместе с тем, ряд остатков крепостного хозяйства, перед помещиками и буржуазией стала вырисовываться та опасность революции, которую несло с собою развитие промышленного капитализма. Эти настроения отразил А. Если в начале 60 — х гг. он нередко присоединял свой голос к либерально-буржуазным требованиям, настаивал на упразднении дворянства, как привилегированного сословия, с горячностью говорил о свободе совести, свободе печати, возмущался самодурством бюрократии, то уже со времени польского восстания его позиция (снискавшая А., м. пр., большое уважение со стороны рус. буржуазии) резко меняется. А. начинает проповедывать крайне националистическую политику относительно Польши и др. окраин. В особенности сильно выразились реакционные стороны славянофильства к концу жизни А. — в издававшейся им газете «Русь».
Являясь зачастую простым подголоском черносотенных «Московских Ведомостей» Каткова, А. в «Руси» стоит на страже «русских интересов» и «защиты православия», пишет мракобесные статьи по еврейскому и польскому вопросам, обрушивается с негодованием на либералов, на их буржуазно-конституционные стремления. О революционной и социалистической интеллигенции А. говорит с пеной у рта; особенно примечательны в этом отношении статьи и речи А. после 1 марта 1881. Для общественной позиции А. характерно, что после его смерти выразил соболезнование его семье в числе прочих и Александр III. Многочисленные публицистические статьи А. изданы в 1886—87, в 7 томах, в к-рых достаточно полно освещена политическая практика славянофильской доктрины.
Лит.: С. Венгеров, Критико-биографический словарь рус. писателей и ученых, т. I, стр 318—344, СПБ, 1889; ег о же, Источники словаря рус. писателей, т. I; И. С. Аксаков (1839—1851) в его письмах, М., 1888; Д. Языков, Лит. деятельность А.
(«истор. вести.», т. 24, 1886).
АКСАКОВ, Константин Сергеевич (1817—60), известный публицист-славянофил (см.), сын Сергея Тимофеевича и брат Ивана Сергеевича А. В 30 — х гг., будучи еще студентом Московского ун-та, А. примкнул к кружку Станкевича, около 1840 перешел в кружок Хомякова и др. Внешняя жизнь А. вся сводится к участию в кружковых спорах и литературной деятельности, очень разнообразной: А. работал по рус. истории и филологии, а кроме того писал публицистические и критические статьи, стихотворения и драмы. Общественно-историческиевзгляды А. стоят в теснейшей связи с настроениями той части помещиков-барщинников 40—60 — х гг., к-рая была заинтересована в реформе крепостного хозяйства на капиталистических началах, но в то же время страшилась результатов развития в России промышленного капитализма и связанного с ним обострения классовой борьбы.
Для А. Россия и Европа — два разных мира: история России ни в чем не похожа на западно-европейскую. В рус. истории, вместо классовой борьбы, как на Западе, А. усматривает стремление к «согласию» и «христианское смирение». Русский народ в изображении А. — народ не государственный, не политический. Он предоставляет всю полноту власти добровольно признанному им правительству, а себе оставляет «свободу духа и жизни» и «силу мнения». Такое толкование истории подсказано классовым инстинктом поместного дворянства: трепеща перед возможной народной революцией, оно стремилось создать убеждение, что рус. истории не свойственны революционные пути и что помещики всем ходом исторического процесса гарантированы от покушений крестьянства на самодержавную власть.
Этим же объясняется возмущение А. диалектикой Гегеля, революционное значений которой он хорошо понимал. Особенности «русского духа» лучше всего выражаются, по мнению А., в созданной русским народом с незапамятных времен общине, к-рую А. понимает как «союз людей, отказывающихся от своего эгоизма», — союз, основанный на «нравственном законе». Этот восторг перед общиной выражал в скрытой форме взгляды определенных помещичьих кругов.
Помещики, главным образом, центральной и восточной России в годы, предшествующие реформе 1861, возлагали на сельскую поземельную общину особые надежды. Они надеялись, что после юридического освобождения крестьян общину с ее круговой порукой можно будет легко и надежно использовать для обеспечения помещику получения прибавочного продукта от освобожденных крестьян. Положительное значение исторической теории А. заключается в том, что она, выдвигая на первый план самодеятельность земли, отрицала первенствующую роль государства в историческом процессе, к-рую приписывали государственной власти Б. Чичерин и С. Соловьев. А. была сделана попытка применить свою теорию к политической практике в «Записке о внутреннем состоянии России», поданной им Александру II в 1855: он рекомендует царю сохранить в полной нерушимости свое самодержавие и лишь время от времени созывать «земский собор», чтобы узнать мнение «земли». Но это мнение должно иметь лишь совещательное значение и вовсе не обязательно для царя. Обычно же правительство может узнавать мнение народа из печати, к-рой нужно дать относительную свободу. В условиях самодержавного режима, печать — в схеме А. — должна была служить средством для выявления перед «земским царем» «нужд народа» (читай: помещиков и смежных с ними социальных групп). Теми же идеями, какими про-
